Форум "В Керчи"

В эпоху, получившую название "ранний железный век" (IX в. до н.э. - IV в. н.э.), когда люди овладели технологией производства железа и стали изготовлять из него значительно более производительные орудия труда и оружие, относятся самые ранние упоминания древних авторов о живших в Крыму, да и вообще в Восточной Европе, народах. Первыми на страницы хроник попали киммерийцы, имя которых (этноним), начиная с VIII в. до н.э., неоднократно упоминалось в древнегреческих и древневосточных документах.
Пожалуй, раньше всех о киммерийцах написал великий греческий поэт Гомер в своих произведениях "Одиссея" и "Илиада". Рассказывая о долгом и полном приключений путешествии Одиссея и его спутников, Гомер сообщает о народе и городе людей киммерийских. Страна эта находилась где-то на краю света, где все покрыто влажным туманом и мглой облаков, сквозь которые даже не пробивался солнечный свет. Вот так уныло в глазах древних греков выглядела родина киммерийцев - Северное Причерноморье. В "Илиаде" о киммерийцах прямо не сказано, но считается, что они скрываются здесь под названиями "доители кобылиц" и "млекоеды". Причем, в одном эпосе киммерийцы охарактеризованы как оседлое, городское население, а в другом - как скотоводы-кочевники.

Гораздо больше данных о киммерийцах содержится у известного древнегреческого историка Геродота, жившего в V в. до н.э. Он составил знаменитую "Историю" в девяти книгах, за которую заслужено получил почетное прозвище "Отец истории". Четвертая книга этого сочинения почти полностью посвящена Северному Причерноморью и господствовавшим там скифам. Повествуя о них - победителях несокрушимой армии персидского царя Дария I - Геродот описал и те народы, с которыми скифы вступали в контакты. Благодаря этому, нам и стало известно, что среди жителей Таврики, как тогда назывался Крым, были кочевники-киммерийцы, а также тавры - жестокие горцы, промышлявшие грабежом и пиратством.

Геродот упоминает киммерийцев, пересказывая одну из трех легенд о происхождении скифов. Когда-то киммерийцы населяли северный берег Черного моря и с тех пор здесь так и сохранились связанные с ними географические названия: область Киммерия, Боспор Киммерийский (Керченский пролив), Киммерийские переправы, Киммерийские стены, город Киммерик и гора Киммерий. Но однажды в их земли вторглись вытесненные из Азии воинственные скифы-кочевники. Киммерийцы стали советоваться: вступить ли им в сражение со скифами или же уступить грозной силе и покинуть свою страну. На совете мнения разделились. Цари предлагали дать сражение, предпочитая умереть за свою землю, но народ, не желая подвергаться опасности, предложил уйти без боя. Так и не сумев договориться, киммерийцы разделились на две части и вступили в кровопролитную битву друг с другом. Многие в ней были перебиты, а оставшиеся в живых похоронили своих соплеменников и, покинув родину, ушли вдоль восточного берега Черного моря в Переднюю Азию.

Так начался переднеазиатский период в истории киммерийцев, о котором достаточно подробно сообщают уже древневосточные (ассирийские, вавилонские, древнееврейские) письменные источники. Они весьма многочисленны и речь в них идет о вооруженных столкновениях киммерийцев с Ассирией, Мидией, Лидией и Урарту. Для жителей этих стран киммерийцы или "гамирра", как их называли, были пришедшими с севера дикими кочевниками, живущими грабежом и войной. Легко предавая и меняя союзников, нападая на богатые города, киммерийцы повсюду несли с собой смерть и разрушения. Конец киммерийскому владычеству в Передней Азии положили их недавние враги - вторгшиеся сюда скифы. Потерпев от них ряд поражений, киммерийцы отступили в район города Синопа на юге черноморского побережья, а около 600 г. до н.э. их окончательно разгромил лидийский царь Алиатт. После этого киммерийцы сошли с исторической арены, но, несмотря на это, они до сих пор остаются одним из самых загадочных народов.
Причин тому несколько. Так, например, в соответствии с данными античной письменной традиции, киммерийцы жили в северопричерноморских степях, однако попытки уточнить территорию их обитания привели ученых к крайне противоречивым выводам. Большинство современных исследователей, вслед за Геродотом, полагают, что киммерийцы некогда были широко расселены от Дуная до Дона. Другие сужают их ареал до Северо-Западного Кавказа, а также до Таманского и Керченского полуостровов, иногда даже только до одного Керченского полуострова, поскольку с ним связаны практически все уже упоминавшиеся топонимы, имеющие отношение к киммерийцам. Существует гипотеза, в соответствии с которой киммерийцы никогда не жили в Северном Причерноморье, а их племенной союз сложился на землях современного Ирана, откуда они совершали свои грабительские походы в Малую Азию, Закавказье и в Северное Причерноморье. Полагают также, что киммерийцы - это не этноним, а общее название передового подвижного отряда воинов-кочевников, в частности скифов, и, следовательно, такого народа как киммерийцы вообще не существовало.

Не решен до конца вопрос о языковой принадлежности киммерийцев, поскольку из их языка до нас дошло всего три слова. Это имена киммерийских царей Теушпа, Тугдамме (Лигдамис) и Сандакшатру. В свое время их считали фракийскими, кельтскими, германскими, славянскими и кавказскими, но сейчас языковеды выводят эти имена из иранских корней, относя язык киммерийцев к иранской группе индоевропейской языковой семьи.

Разночтения с локализацией киммерийцев породили сохраняющуюся и поныне проблему выявления принадлежащей киммерийцам археологической культуры. Так, в Малой Азии, где киммерийцы несомненно жили в течении многих лет, нет ни одного оставленного ими памятника и поэтому нет того эталона, с которым можно было бы сравнивать памятники других территорий. Следуя указаниям Геродота, киммерийцев искали в Северном Причерноморье, пытаясь связать с ними катакомбную и срубную культуры эпохи бронзы. Однако, к IX в. до н.э. они прекратили свое существование, тогда как киммерийские памятники только лишь стали появляться в это время. В конечном счете, археологи условились считать киммерийскими разбросанные по степи кочевнические подкурганные погребения IX - первой половины VII вв. до н.э., которые по своему обряду и инвентарю отличаются от кочевнических древностей эпохи бронзы, а также от культуры появившихся в середине VII в. до н.э. скифов.

Связываемые с киммерийцами захоронения, а их насчитывается порядка 200, открыты на огромном пространстве от Дуная до Волги. Они совершались в прямоугольных или овальных ямах, большинство которых впущено в курганы, насыпанные в предшествующее время. Иногда стены могильной ямы обшивали деревом, из которого делали и перекрытие могилы. В погребениях содержатся останки воинов с оружием и деталями конской узды, а также с лепной лощеной посудой, куда помещалась заупокойная пища. Изредка вместе с умершим хоронили и его боевого коня. В отдельных случаях над могилой устанавливали каменные стелы в виде человеческой фигуры. Погребения такого типа, а на сегодняшний день их известно свыше 15, открыты и в степной части Крымского полуострова.

Археологические материалы из киммерийских погребений дают возможность реконструировать хозяйственный уклад, жизнь и быт этого кочевого народа. Основой хозяйства киммерийских племен было кочевое скотоводство, в котором доминировало разведение лошадей. Коневодство не только обеспечивало киммерийских воинов и пастухов "средствами передвижения", но, если вспомнить "Илиаду", снабжало их продуктами питания. Большую роль в жизни киммерийцев играли войны, открывавшие кочевникам широкие возможности в получении продуктов земледелия и ремесла. О переднеазиатских походах уже говорилось, но постоянное давление со стороны киммерийцев испытывало и северное оседло-земледельческое население лесостепи.
Кочевая жизнь киммерийских племен отразилась и на их внешнем виде. Сохранилось всего два изображения на расписных вазах VI в. до н.э., на которых, как считается, запечатлены киммерийцы. На этрусской вазе показаны киммерийские всадники, а на греческой - киммерийский лучник. Одежда людей на этих изображениях полностью отвечает тем степным "стандартам", которые были выработаны кочевыми условиями жизни. Киммерийцы одевались в удобные для верховой езды узкие штаны и приталенные рубахи с расширяющимися полами, на ноги обували мягкие сапожки с короткими голенищами, а головы покрывали высокими островерхими шапками-башлыками. Неотъемлемым кочевническим компонентом является и конская сбруя, служившая для управления конем. Ее основные детали - это удила и псалии, которые очень часты в киммерийских могилах. Бронзовые удила киммерийских лошадей фиксировались во рту лошади при помощи костяных и бронзовых трехдырчатых псалиев. Соединявшие их ременные уздечки украшались разнообразными бронзовыми или ажурными костяными накладками.

Военная специфика киммерийского быта отразилась в разработке и изготовлении первоклассных для своего времени образцов вооружения и снаряжения боевого коня. Главным видом наступательного вооружения являлся мощный дальнобойный лук со стрелами, имевшими бронзовые двухлопастные наконечники. В ближнем бою киммерийцы использовали длинные (свыше 1 м) железные мечи, а также короткие кинжалы, имевшие иногда бронзовые рукояти. Изредка киммерийцы применяли и копья с железными наконечниками, но широкого распространения этот вид оружия не получил. Как свидетельствуют археологические находки и редкие изображения, киммерийцы представляли собой легковооруженную конницу. Какими-либо данными об использовании ими защитного вооружения наука не располагает, хотя не исключено, что перед боем киммерийцы могли облачаться в простые, но весьма эффективные кожаные доспехи, прикрываясь от неприятельских стрел и ударов мечей легкими щитами. Широкое распространение киммерийской конской упряжи и оружия является лучшим подтверждением их высокой эффективности и удачной конструкции.

Кочевничье-скотоводческий способ жизни отразился и на социальном развитии киммерийцев. Главной ценностью кочевников был скот, стада которого могли легко переходить из рук в руки вследствие вооруженных столкновений, засух и других причин, скапливаясь у наиболее предприимчивых и удачливых соплеменников. Им же перепадала и основная часть военной добычи, что приводило к имущественному и социальному расслоению киммерийского общества. О киммерийских вождях говорится в ряде письменных источников, например у Геродота, где они названы царями, а археологически это прослеживается в появлении захоронений военной аристократии, которые своим богатством заметно отличаются от основной массы рядовых погребений. В качестве примера можно привести крымское погребение знатного воина, исследованное в кургане у с. Целинное Джанкойского района. Похороненный здесь лежал в скорченном положении на левом боку. За его головой стояла чернолощеная корчага, наполненная костями барана, оставшимися от заупокойной пищи. Под нижней челюстью умершего найдены две височные подвески в виде бараньих рогов, изготовленные из бронзы и обтянутые золотой фольгой. К поясу был подвешен железный кинжал, а в левую руку вложен точильный камень (оселок). При раскопках кургана обнаружена нижняя часть каменной стелы, на которой рельефом изображены пояс, заткнутый за него горит (футляр для лука и колчана со стрелами) с луком, а также подвешенные кинжал, оселок и крестообразное изделие неясного назначения.

Приведенные факты говорят о том, что киммерийцы находились на стадии перехода от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу и государственности. Однако дальнейшее развитие этого процесса было прервано вторжением скифов, с которыми связан следующий этап истории Крыма.

В. П. Власов
http://crimeagold.com.ua/peoples/kimmers.htm

Многим из нас приходилось сталкиваться с названиями "Таврика", "Таврида", которые использовались и продолжают использоваться по отношению к Крыму. Появление этих географических названий имеет прямое отношение к народу, который по-праву может считаться крымским аборигеном, поскольку вся его история от начала и до конца неразрывно связана с полуостровом.

Прежде чем познакомиться с историей этого народа, скажем несколько слов о происхождении названий "тавры" и "Таврика". Древнегреческое слово "tauros" переводится как "быки". На этом основании делался вывод, что греки назвали так местных жителей, поскольку у них существовал культ быка. Выдвигалось предположение, что крымские горцы называли себя каким-то неизвестным словом, созвучным греческому слову "быки". Наконец, в соответствии с третьей версией, Тавром греки именовали горную систему в Малой Азии. Осваивая Крым, эллины, по аналогии с Малой Азией, назвали Тавром и Крымские горы. От гор получил свое наименование живший в них народ (тавры), а также полуостров (Таврика), на котором они располагались.

Неоднозначно решался вопрос и о происхождении тавров. В письменных источниках имеются лишь косвенные указания об их автохтонности - это "туземный кочевой народ". Авторы конца XIX века полагали, что тавры являлись потомками или ветвью киммерийцев, которых оттеснили в горы вторгшиеся в Крым скифы. Выдвигалась версия, что тавры сформировались на рубеже бронзового и раннего железного веков в результате смешения местных и пришлых, в частности, кавказских, племен. Лучше всего археологически обоснована точка зрения, согласно которой тавры как самостоятельный народ сложились в Крыму на основе местного населения эпохи поздней бронзы.

Самые ранние сведения о таврах, как о жителях Крыма, содержатся в "Истории" Геродота. Причем о них Геродот упомянул в связи со знаменитой скифо-персидской войной конца VI в. до н.э. Не чувствуя уверенности противостоять полчищам Дария I своими собственными силами, скифы призвали в союзники царей соседних племен. Одни из них согласились помочь, другие, в том числе и тавры, - отказались, обвинив скифов в том, что не персы, а именно они являются зачинщиками войны. Сообщив о месте проживания тавров, а это Таврика - горная и предгорная часть Скифии, которая выдается мысом в Понт (Черное море) и простирается от Каркинитиды (Евпатория) до Скалистого (Керченского) полуострова, - Геродот описал также нравы и обычаи тавров: они приносят в жертву богине Деве потерпевших кораблекрушение и захваченных в море эллинов; ударяют жертву дубинкой по голове, тело сбрасывают со скалы в море, а голову насаживают на кол; головы своих врагов они отрубают и выставляют на длинных шестах над домами, называя эти головы стражем дома; живут они грабежами и войною.

После Геродота о таврах писали и другие античные авторы. Так, Псевдо-Скимн на рубеже III-II вв. до н.э. подчеркивал жестокость тавров и отметил, что они "... любят кочевую жизнь в горах". Как горцев-кочевников характеризовал тавров и поэт Никандр Колофонский (II в. до н.э.). Историк I в. до н.э. Диодор Сицилийский, восхваляя деяния боспорского царя Евмела (конец IV в. до н.э.) по очищению Черного моря от пиратов, перечислил среди пиратствующих народов и тавров. Его современник - географ Страбон рассказал, что неподалеку от Херсонеса (Севастополь), в гавани Символов (Балаклавская бухта), тавры "... устраивают свои разбойничьи притоны..." и нападают на укрывавшихся в ней. Нападение тавров в I в. н. э. на потерпевших кораблекрушение римских солдат, которые почти полностью были уничтожены, описано римским писателем и историком Тацитом.

Читая произведения античных писателей, образованные люди России и других европейских государств начиная с конца XVIII в. стремились отыскать в горном Крыму следы жизни тавров. И они были найдены. На Главной гряде Крымских гор, а также на Южном берегу Крыма удалось открыть древние кладбища (могильники), состоящие из каменных ящиков длиной около 1,5 м, шириной и высотой - около 1 м. Они представляли собой конструкцию из поставленных на ребро двух длинных и двух коротких плит, перекрытых еще одной плитой сверху. Кроме могильника Мал-Муз в Байдарской долине, все остальные горнокрымские памятники, а их порядка шестидесяти, разрушены и ограблены.
Каменные ящики использовались как коллективные семейные усыпальницы, куда умерших укладывали в скорченном положении на боку до тех пор, пока ящик не наполнялся доверху. После этого его освобождали от костей, оставляя лишь черепа (в одном ящике Мал-Муза их зафиксировано 68) и продолжали хоронить дальше. Вместе с умершим в могилу помещали разнообразные бронзовые украшения: нашивные бляшки, кольца, перстни, серьги, браслеты и нашейные гривны, а также бусы и раковины каури, привезенные из далеких южных морей. Значительно реже в каменных ящиках находят оружие и детали конской упряжи. Это бронзовые наконечники стрел, а также железные мечи-акинаки и удила, точно такие же, какими пользовались степняки-скифы.

По погребальному инвентарю все эти могильники датируются VI-V вв. до н.э., как раз тем временем, когда, согласно Геродоту, здесь обитали тавры. Однако, если места, где тавры совершали захоронения, известны, то где же жили свирепые горцы? На сегодняшний день в горном Крыму обнаружено всего одно связываемое с таврами поселение, которое расположено на горе Кошка у Симеиза. Его площадь составляет 1,5 га, на которых сохранились остатки небольших каменных домов. Редкость долговременных поселений в горной зоне, видимо, свидетельствует о достаточно подвижном образе жизни тавров, занимавшихся скотоводством, что хорошо согласуется с замечанием древних об их любви к кочевой жизни в горах. Какая-то часть тавров, очевидно, добывала средства к существованию разбоем, грабежами и пиратством. Последнее обстоятельство, кстати, породило неразрешимую до сих пор загадку. Куда подевались награбленные таврами ценности? Ведь именно ради них тавры нападали на греческие корабли, но из всех предметов античного производства в таврских погребениях представлены только стеклянные бусы, рисковать ради которых вряд ли стоило.

Дальнейшие исследования крымских древностей, продолжившиеся уже в советское время, позволили выявить новые поселения в предгорной части полуострова. Происходившие из их раскопок находки отличались заметным архаизмом. Это обычные для памятников каменного и бронзового веков кремневые скребки, шлифованные каменные топоры и костяные иглы-проколки. Но очень колоритная лепная лощеная посуда, украшенная врезным геометрическим орнаментом, иногда инкрустированным белой пастой, прежде известна не была. В 1920-х гг. выдающийся археолог Г.А. Бонч-Осмоловский объединил все поселения этого типа в одну группу, которая по месту первых раскопок в урочище Кизил-Коба, получила название "кизил-кобинская культура".

Подобные поселения впоследствии были открыты по всей предгорной полосе от Севастополя до Феодосии. Лучше всего исследованы поселения Кизил-Коба, Симферопольское, Ашлама-Дере, Уч-Баш, Инкерманское. Часть этих поселений была застроена полуземлянками и небольшими наземными жилищами каркасно-столбовой конструкции с глинобитными стенами. Рядом с постройками располагались многочисленные (до 100) хозяйственные ямы, предназначенные для хранения продовольственных припасов и сброса бытовых отходов. По редким костяным и бронзовым наконечникам стрел, предметам конской сбруи и украшениям, а также по единичным образцам греческой гончарной посуды кизил-кобинская культура датируется VIII - началом III вв. до н.э.

Обнаружив поселения, археологи стали искать могильники, на которых жители этих населенных пунктов хоронили своих умерших. Поиск увенчался успехом. Они были найдены рядом с поселениями, причем эти могильники, так же как и в горах, представляли собой скопления каменных ящиков. В отличие от горнокрымских таврских, каменные ящики предгорий не столь монументальны, их стенки состоят не из одной цельной плиты, а сложены из нескольких камней, а число погребенных в них колеблется от 1 до 23, чаще всего - 2-4. В кизил-кобинских могилах представлена такая же, как и на поселениях, посуда, оружие и конская узда киммерийского и скифского облика, а также бронзовые украшения, подобные тем, что известны в горах и на Южном берегу.

Материалы раскопок позволили сделать вывод, что население, оставившее кизил-кобинскую культуру, являлось оседлыми земледельцами, пастухами и собирателями, что подтверждается находками зерен пшеницы, ячменя, фасоли и гороха, а также огромного количества костей коз, овец, коров и свиней. Вспомогательную роль в их хозяйстве играла охота, а в приморских районах - рыбная ловля и сбор съедобных моллюсков.

С открытием кизил-кобинской культуры возникла необходимость выяснить ее этническую принадлежность и соотношение с таврской культурой. Первым кизил-кобинскую культуру с историческими таврами связал Г.А. Бонч-Осмоловский. Действительно, по такому показателю как использование для захоронений каменных ящиков и по найденному в них инвентарю могильники предгорного и горного Крыма очень похожи. Далее, в письменных источниках V-II вв. до н.э. среди обитателей этой части полуострова не названы никакие другие народы, кроме тавров, а своих соседей-варваров греки знали очень хорошо.

Однако, имеются основания считать, что кизил-кобинская культура не имеет отношения к таврам и оставлена другим народом, название которого не сохранилось. Так, кизил-кобинцы занимали предгорья, а тавры - горы, при этом, в предгорьях преобладают поселения, существовавшие с VIII по III вв. до н.э., а в горах - могильники, функционировавшие в VI-V вв. до н.э. Кизил-кобинцы были пастухами и земледельцами, тогда как тавры - кочевниками, грабителями и пиратами.

При сохраняющейся спорности вопроса, большинство ученых считает, что и кизил-кобинская, и таврская культуры принадлежат таврам. Имеющиеся несоответствия в особенностях экономики, образе жизни и культуре населения гор и предгорий обусловлены различной природно-географической средой обитания, а отличия во времени бытования кизил-кобинской и таврской культур объясняется тем, что по невыясненным пока причинам в VI в. до н.э. часть тавров переселилась из предгорий на Главную гряду и Южный берег Крыма, а в IV в. до н.э. произошла их обратная миграция.

Отмеченная выше малочисленность импортных греческих находок на таврских памятниках говорит о замкнутости тавров и их нежелании вступать в торговые или иные контакты с эллинами. Однако, в некоторых случаях тавры становились жителями античных городов. Типичные кизил-кобинские сосуды с черной блестящей поверхностью и врезным декором найдены на Боспоре, в Керкинитиде и Херсонесе. Греки такую посуду не делали, поэтому ее появление в античных городах связано с проникновением крымских туземцев, скорее всего женщин. Выделкой лепной посуды, как правило, занимались именно женщины и молодые неженатые греки-колонисты могли брать их себе в жены. Кроме женщин, жителями греческих полисов становились и тавры мужчины. Так, из столицы Боспорского царства Пантикапея происходит надгробие V в. до н.э. со следующей надписью: "Под этим памятником лежит муж, для многих желанный, родом тавр. Имя его Тихон". Варвар, носивший чисто греческое имя и удостоенный посмертной эпитафии, несомненно являлся полноправным членом эллинской гражданской общины. Однако, видимо не все тавры занимали столь высокое положение. Основная их масса имела статус рабов и других социально зависимых категорий населения.

Значительно более тесные отношения установились между таврами и появившимися в Крыму скифами, нередко сопровождаясь смешанными браками между представителями двух народов. Об этом говорят парные подкурганные погребения, в которых мужчина-воин со скифским оружием лежит вытянуто на спине, а рядом с ним скорченно на боку лежит женщина с таврскими украшениями и посудой.

О религиозных представлениях тавров, кроме упоминавшегося культа богини Девы, известно не много и судить об этом можно по находкам в некоторых крымских пещерах. В пещере Ени-Сала II стоял сталагмит, увенчанный рогатым черепом козла, вокруг которого были разбросаны обломки кизил-кобинских сосудов. В одном из залов пещеры МАН, где также найдена таврская керамика, обнаружено изображение человеческого лица с крестом над ним, который, как считается, символизирует солнце. Поскольку сырые, холодные и темные пещеры мало пригодны для жилья, ученые полагают, что это таврские святилища, где отправлялись земледельческо-скотоводческие культы. С культом плодородия связаны примитивные глиняные фигурки людей и животных, обнаруженные в хозяйственных ямах поселения Шпиль.

Как мы знаем, самые поздние таврские памятники прекратили свое существование в IV или в начале III в. до н.э. Но совсем не значит, что к этому времени тавры исчезли совсем. Кроме рассказа Тацита о нападении тавров на римских солдат в 49 г. н.э., о сохранении таврского компонента среди населения Крыма в I - II вв. н.э. свидетельствуют надписи. В двух из них, датирующихся началом I в. н.э., прославляется боспорский царь Аспург, который "подчинил скифов и тавров". Из надписи на херсонесском надгробии I или II вв. н.э., поставленном над могилой двух вольноотпущенников, явствует, что один из них - врач Ведий Трепт - был убит таврами.

Для объяснения того, что же произошло с таврами, предлагается следующая версия. По-видимому, к IV в. до н.э. какая-то часть таврского населения, волею судеб оказавшаяся в античных городах, "растворилась" среди греков. Другая, значительно большая часть крымских аборигенов, вошла в состав жителей позднескифских поселений. Как раз в это время скифы-кочевники переходили к оседлости, создавая в предгорьях свои долговременные населенные пункты. Постепенно, под воздействием численно превосходящих и более развитых скифов, тавры утратили специфические особенности своей культуры и стали совершенно "неуловимыми" археологически. Процесс поглощения (ассимиляции) скифами тавров нашел отражение в письменных и эпиграфических документах. Например, на рубеже эр для обозначения варварского населения Крыма в них, наряду со скифами и таврами, употребляются и новые названия "тавро-скифы" или "скифо-тавры". Окончательная ассимиляция тавров, когда они перестали существовать как отдельный этнос, очевидно, завершилась ко II-III вв. н.э.

В. П. Власов.
http://crimeagold.com.ua/peoples/tavrs.htm

"Народ сильный, народ, языка которого ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его - как открытый гроб; все они - люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой; съедят сыновей и дочерей твоих… разрушат мечом укрепленные города твои, на которые ты надеешься." Так говориться в Библии, в книге пророка Иеремии о могущественных северных кочевниках, которые, преследуя киммерийцев, в 70-е гг. VII в. до н.э. ворвались в Переднюю Азию, содрогнувшуюся перед их силой и жестокостью. Вавилоняне и ассирийцы называли их ишкуза, греки - скифами, сами же себя они именовали сколотами.

Очевидцев событий и древних историков волновал вопрос о происхождении этого грозного народа. Греческий историк V в. до н.э. Геродот изложил три версии о происхождении скифов, две из которых имеют мифологический характер, а в третьей говорится, что скифы пришли из глубин Азии. Отсутствует единая точка зрения и среди современных ученых. Соглашаясь в том, что скифы являлись частью огромного мира ираноязычных кочевников степей Евразии, одни из них связывают происхождение скифов с Северным Причерноморьем, другие полагают, что скифы пришли из восточных ареалов этого мира. Так или иначе, в VII в. до н.э. скифы населяли степи Северного Причерноморья и Предкавказья, с этого же времени жили они и в Крыму.
В 70-х гг. VII в. до н.э. скифы вторглись в Переднюю Азию, заключая и вероломно нарушая союзы, опустошая грабительскими походами Месопотамию, Сирию, Палестину, доходя до границ Египта. Конец скифскому владычеству в Азии положил кровавый пир у мидийского царя Киаксара, который пригласив множество скифов с их вождями, предательски умертвил их. Побежденные должны были вернуться туда, откуда пришли - в Скифию.

В 512 г. до н.э. скифы выступают уже не в роли завоевателей, а в роли защитников своей земли: в Скифию вторглась огромная армия персидского царя Дария I. Скифы показали себя искусными воинами и заставили персов спасаться бегством. Несомненно, в этой войне важную роль сыграли и жившие в Крыму скифы. Мы знаем, что скифы делились на несколько племен, в Крыму же обитали царские скифы - "… самое доблестное и наиболее многочисленное скифское племя. Эти скифы считают прочих скифов себе подвластными".

Скифы, завоевавшие славу непобедимых степных воителей, вызывали неизменный интерес у своих соседей, в первую очередь, греков, с которыми они поддерживали разносторонние контакты, в том числе торговые. Греческие мастера, изготовлявшие по заказу скифских вождей предметы в характерном для скифов зверином стиле, несомненно стремились постичь их внутренний мир и образ жизни, и передать в своих произведениях. Попытаемся и мы, используя сведения древних историков, данные археологии и наблюдения этнографов за жизнью кочевых народов, представить картину, которая открывалась современнику, встретившему в степи кочующих скифов.

… Еще издалека бросалось в глаза огромное облако пыли и был слышен скрип колес кибиток и нарастающий гул от тысяч копыт, по мере приближения доносился труднопереносимый запах. Постепенно из пыли становились различимы огромные стада овец, коров и лошадей, и многочисленные бородатые длинноволосые всадники в остроконечных шапках, с копьями в руках. К поясам их были подвешены обоюдоострые мечи-акинаки, колчаны со стрелами и гориты с луками. Наиболее знатные скифы выделялись блестевшими на солнце панцирями из нашитых на кожаную основу тысяч железных чешуек, некоторые имели бронзовые шлемы и поножи греческой работы, шеи их украшали золотые гривны, а одежда была обшита сотнями золотых бляшек. Конская сбруя, ножны мечей и гориты для луков были покрыты золотыми обкладками, искусно украшенными греческими ювелирами. Вблизи поражали страшные трофеи: подвешенные к узде лошадей скальпы, снятые с убитых врагов, использовавшиеся как полотенца и чаши на поясе, сделанные из черепов, а некоторые ехали с растянутой на шестах кожей, снятой с врага. В кибитках, являвшихся для скифов домом, передвигались дети и жены. Женщины носили свободные длинные платья и одеяния в виде халатов с длинными рукавами. Костюм их дополняли ожерелья и браслеты, составленные из ярких бус, разнообразные украшения из бронзы и серебра. Знатные женщины носили золотые диадемы, перстни, браслеты, ожерелья, серьги, некоторые из которых являлись настоящими произведениями искусства греческих мастеров. Скифянки обильно использовали благовония и румяна, накладывая их на щеки и на лоб.

Проезжая по степи, современник, если ему посчастливилось, мог встретить грандиозные курганы, насыпанные над могилами царей, окруженные по периметру десятками неподвижных всадников. Приблизившись, можно было увидеть, что умерщвленные люди и лошади укреплены на специальных деревянных конструкциях. Греки знали, что это наиболее усердные слуги, принесенные в жертву в ходе церемоний, проводившихся через год после погребения царя и сопровождавшихся поминальными трапезами. По подсчетам археологов, сделанных при изучении одного из царских курганов, во время поминального пира было съедено мясо 35 коней, 14 кабанов и 2 оленей, а принимать участие в трапезе должно было не менее 1300 человек. Известны царские курганы и в Крыму: Куль-Оба на Керченском полуострове, раскопанный в 1830 г. и содержавший богатейшие мужское и женское погребения, и Чаян, находившийся близ Евпатории и разграбленный в 1880 г.

Можно без преувеличения сказать, что находки из Куль-Обы получили всемирную известность. Курган располагался в нескольких километрах от Керчи. Его насыпь, сложенную из камня и достигавшую 10 м в высоту, разбирали солдаты, добывая материал для строительства. 22 сентября 1830 г. Поль Дюбрюкс, долгие годы изучавший древние памятники Керченского полуострова, а в то время наблюдавший за работами на кургане, обнаружил под насыпью большой каменный склеп с высоким уступчатым сводом и коротким коридором - дромосом, ведущим в камеру. В гробнице находилась деревянная конструкция, возможно, большой саркофаг, в котором был похоронен скифский царь. На голове погребенного сохранились остатки остроконечного головного убора из войлока, украшенного золотыми бляшками. На шею была надета массивная золотая гривна, концы которой украшали фигурки скифских всадников, а на руки - пять золотых браслетов. Костюм царя был расшит золотыми бляшками. Вместе с ним в гробницу поместили массивную золотую чашу и украшенное золотом парадное оружие - меч, горит для лука, а также бронзовые поножи. На ножнах меча сохранилось выгравираванное имя греческого мастера. Рядом с царем открыто женское погребение, сопровождавшееся множеством золотых украшений. На черепе обнаружена электровая диадема, на шее - золотая гривна с концами в виде львиных голов и ожерелье, на руках - браслеты. Особенно выделяется пара золотых подвесок с изображением головы богини Афины, которое является копией головы скульптуры, созданной великим греческим скульптором Фидием, украшавшей Парфенон на афинском акрополе. Кроме этого, в погребении найден электровый кубок с изображениями скифских воинов. Древним художником с этнографической точностью передан внешний облик и костюм скифов. Вместе с царем похоронили его телохранителя, с которым положили оружие и доспехи: два копья с железными наконечниками, бронзовый шлем и поножи. Помимо этого, в гробнице найдены серебряные, бронзовые и глиняные сосуды. Из-за того, что со свода гробницы во время раскопок рухнуло несколько плит перекрытия, работы на время были приостановлены. Этим воспользовались грабители, приникшие ночью в склеп. Они вскрыли плитовый пол гробницы и обнаружили тайник, содержавший множество украшений и предметов, большую часть из которых злоумышленники переплавили в слитки. Количество драгоценностей, найденных грабителями, было столь велико, что по воспоминаниям современников, еще долгие годы многие керченские дамы носили мелкие украшения из Куль-Обы. У грабителей удалось выкупить лишь несколько вещей, в том числе замечательную золотую бляху в виде оленя, служившую украшением щита, и бронзовую гривну с золотой плакировкой с изображениями львов на концах.

Наивысшего расцвета Скифия достигла в IV в. до н.э. во время долгого правления царя Атея, объединившего под своей властью все племена Скифии от Дуная до Дона. После гибели Атея в битве с македонским царем Филиппом II, отцом Александра Великого, Скифия более никогда не достигнет былого величия. По ряду невыясненных до конца причин скифы покидают причерноморские степи и концентрируются на Нижнем Днепре и в Крыму. Они переходят к оседлому образу жизни и становятся земледельцами. В Предгорном Крыму возникает множество поселений. Наиболее крупное из них, являвшееся столицей, расположено на окраине Симферополя и носило, по мнению большинства ученых, название Неаполь. Город защищали мощные стены и башни, а на площади возле городских ворот располагался комплекс зданий, являвшихся царской резиденцией и культовым центром столицы. Скифские цари и знать постепенно воспринимали эллинскую культуру. Этому способствовали и династические браки с правящим домом Боспорского царства.

Наиболее яркие события в истории скифов позднего периода связаны с именем царя Скилура, правившего во второй половине II в. до н.э. К этому времени скифы захватили греческие поселения на западном побережье Крыма, подчинили греческий город Ольвию на берегу Днепро-Бугского лимана и угрожали Херсонесу, руины которого открыты близ современного Севастополя. Археологам посчастливилось открыть захоронение этого выдающегося царя, похороненного в каменной гробнице мавзолея, построенного у ворот скифской столицы. Вместе с телом царя в гробницу опустили его шлем и оружие, золотые украшения, детали костюма и, возможно, свернутый стяг, обшитый золотыми бляшками. Рядом с гробницей положили убитых четырех лошадей и собаку.

Жители Херсонеса, не в силах более сдерживать натиск скифов, обратились за помощью к Митридату VI Евпатору, царю Понта - государства в Малой Азии. Это совпало с намерениями царя, мечтавшего объединить все народы, живущие вокруг Черного моря в единое государство и направить всю его мощь на борьбу с Римской республикой. Высадившийся с понтийской армией полководец Митридата VI Диофант в нескольких сражениях разбил войско скифов во главе с сыном Скилура Палаком. В 1878 г. в Херсонесе была найдена надпись на постаменте статуи, воздвигнутой благодарными херсонеситами Диофанту. В надписи подробно излагается ход войны со скифами. В ней сказано, что Диофант, прибыв в город, принял на себя ведение войны. "Когда же скифский царь Палак внезапно напал на него с большим полчищем, он, поневоле приняв битву, обратил в бегство скифов, считавшихся непобедимыми, и (таким образом) сделал то, что царь Митридат Евпатор первый поставил над ними трофей; подчинив себе окрестных тавров и основав город на (том) месте, он отправился в Боспорские местности и, совершив в короткое время много важных подвигов, снова воротился в наши места и, взяв с собою граждан цветущего возраста, проник в середину Скифии. Когда же скифы сдали ему царские крепости Хабеи и Неаполь, вышло то, что почти все сделались подвластными царю Митридату Евпатору; за что благодарный народ почтил его приличными почестями, как освобожденый уже от владычества варваров.

Когда же скифы обнаружили врожденное им вероломство, отложились от царя и изменили положение дел и когда царь Митридат Евпатор по этой причине снова выслал с войском Диофанта, хотя время склонялось к зиме, Диофант со своими воинами и сильнейшими изх граждан двинулся против самых крепостей скифов, но, будучи задержан непогодами и поворотив в приморские местности, овладел Керкенитидой и Стенами и приступил к осаде жителей Прекрасного Порта; когда же Палак, полагая, что время ему благоприятствует, собрал всех своих и, кроме того, привлек на свою сторону народ ревксиналов (сарматское племя роксоланов), постоянная покровительницы херсонесцев Дева, и тогда, содействуя Диофанту, посредством случившихся в храме знамений предзнаменовала имеющее свершиться деяние и вдохнула смелость и отвагу всему войску; когда Диофант сделал разумную диспозицию, воспоследовала для царя Митридата Евпатора победа славная и достопамятная на все времена: ибо из пехоты почти никто не спасся, а из всадников ускользнули лишь немногие". Пользуясь плодами победы, Диофант в начале весны обрушился на скифские крепости Хабеи и Неаполь и окончательно покорил скифов.

Скифы вынуждены были подчиниться понтийскому царю и принять участие в далеких походах и грандиозных битвах с римскими армиями в Греции и Малой Азии. Вероятно, немногие из них вернулись с полей сражений. Лишь после поражения и смерти царя Митридата в 63 г. до н.э. скифы обрели независимость.

События скифской истории первых веков нашей эры известны отрывочно и реконструируются в основном по археологическим данным. Материалы раскопанных археологами поселений позволяют воссоздать картину повседневной жизни поздних скифов: их занятия, типы построек и оборонительных сооружений, утварь, которой они пользовались, их религиозные представления. Рядом с поселениями располагались могильники, на которых изучены различные конструкции погребальных сооружений. Наиболее характерной чертой позднескифского погребального обряда являлось использование для многократных захоронений семейных усыпальниц, представляющих собой выкопанные в земле или высеченные в скале склепы, входные ямы которых забивались камнями. Умерших сопровождали предметы, которыми они пользовались при жизни и которые должны были служить им в потустороннем мире: сосуды из глины (амфоры, краснолаковая и лепная посуда) и стекла, детали костюма и украшения (фибулы-застежки, пряжки, браслеты, перстни, серьги, многочисленные бусы), орудия труда и, изредка, оружие.

Из немногочисленных отрывочных сведений письменных источников мы знаем, что в первые века нашей эры скифы по-прежнему неоднократно угрожали Херсонесу и вели частые войны с Боспорским царством, завершившиеся для них в конце II в. н.э. поражением и подчинением боспорским царям.

В середине III в. н.э. в Крым вторгаются готы и другие германские племена. Почти одновременно предгорья заселяют воинственные аланы. В это время погибают скифские поселения и скифы как этнос прекращают существование.

В. В. Масякин.
http://crimeagold.com.ua/peoples/skifs.htm

В то время, когда скифы еще безраздельно властвовали в причерноморских степях, к востоку от них, за Доном кочевали близкие по языку и образу жизни племена, которых греки называли савроматами, а затем - сарматами. Геродот сохранил легенду о происхождении савроматов. Согласно легенде, после битвы между амазонками и греками при Фермодонте (река в Малой Азии), победившие греки переправлялись через Черное море на трех кораблях вместе с пленными амазонками. Во время плавания амазонки перебили мужчин, но не умея управлять кораблями, по прихоти волн и ветров прибыли к берегам Меотиды (Азовское море) в земли свободных скифов. Здесь они вступили в войну со скифами. Скифы же, завладев после битвы трупами амазонок, увидели, что это женщины и решили больше с ними не сражаться, а послать юношей, чтобы те вступили с амазонками в брак. Амазонки согласились, выдвинув следующее условие: "Мы не могли бы жить вместе с вашими женщинами, ведь у нас и у них разные обычаи. Мы стреляем из лука и мечем дротики; и ездим верхом, женским же работам мы не обучены. А ваши женщины не делают ничего из того, что мы перечислили, но, оставаясь в повозках, занимаются женским трудом, не выезжая на охоту и вообще никуда. Так вот, мы не можем ладить с ними. Но если вы хотите, чтобы мы были вашими женами и чтобы вы могли считать себя справедливыми, то, придя к родителям, получите свою часть имущества и затем, когда вернетесь, будем жить сами по себе". Амазонки попросили своих мужей переселиться из Скифии за реку Танаис (Дон), объясняя эту просьбу тем, что их страшит мысль об обитании в стране, которой они принесли многие беды. Юноши согласились. "Прибыв в ту местность, в которой они теперь обитают, они заселили ее. И с того времени жены савроматов придерживаются древнего образа жизни, выезжая на охоту на лошадях и вместе с мужьями, и отдельно от мужей; они также ходят на войну и носят ту же одежду, что и мужья". Далее, Геродот сообщает, что говорят савроматы на испорченном скифском языке. "Относительно брака у них установлено следующее: никакая девушка не выходит замуж прежде, чем не убьет мужчину из числа врагов. Некоторые из них, не способные исполнить обычай, умирают в преклонном возрасте, прежде, чем выйти замуж".

В 512 г. до н.э., когда в Скифию вторглась армия персидского царя Дария I, савроматы откликнулись на призыв скифов и вступили в войну с персами, закончившуюся поражением последних.

Позже, сарматы, по словам древнегреческого историка Диодора Сицилийского, "… сделались сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню".
Современные ученные высказывают сомнения, в том, что переселение сарматов в Северное Причерноморье имело завоевательный характер и допускают, что они занимали оставленные скифами к III в. до н.э. территории.

Древние писатели называют несколько сарматских племен: роксоланов, языгов, аорсов, сираков, аланов, и других. Их отношения с жившими в крымских предгорьях скифами были порой враждебными, порой - мирными и даже союзническими. Сохранилась легенда об Амаге, жене сарматского царя Медоссака, которая, желая помочь союзному Херсонесу, притесняемому скифами, с небольшим отрядом в 120 человек преодолела огромное расстояние и, ворвавшись в скифскую ставку убила царя, "а царскую власть вручила сыну убитого, приказав ему править справедливо и помня о смерти отца, не трогать соседних эллинов и варваров".

Во время войны скифов с понтийским царем Митридатом VI в конце II в. до н.э. роксоланы, возглавляемые Тасием, выступили на стороне скифов. По словам Страбона, они "… пришли на помощь Палаку сыну Скилура и считались воинственными. Однако любая варварская народность или толпа легковооруженных людей бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой. Во всяком случае роксоланы числом около 50000 человек не могли устоять против 6000 человек, выставленных Диофантом, полководцем Митридата, и были большей частью уничтожены. У них в ходу шлемы и панцири из сыромятной бычьей кожи, они носят плетенные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч".

Потерпевшие поражение в войне скифы подчинились понтийскому царю. В составе армии Митридата они вынуждены были принять участие в войнах Понтийского царства с Римской республикой, длившихся до 63 г. до н. э. Среди союзников Митридата античные историки называют и сарматов.

Описанные события II - I вв. до н. э. находят отражение и в материалах, полученных в результате археологических исследований. В это время в Северном Причерноморъе получает распространение своеобразное явление, иногда условно называемое археологами "всадническими кладами". Эти клады представляют собой наборы вещей, которые чаще всего находят в насыпях курганов или на природных возвышенностях. В их состав почти всегда входят детали конской сбруи, среди которых выделяются фалары - серебряные или бронзовые, часто, богато орнаментированные бляхи, служившие для украшения лошадей. Кроме этого, характерны бронзовые котлы, серебряная и бронзовая посуда, оружие (чаще всего - наконечники копий и стрел). Нередко встречаются шлемы античного, преимущественно, италийского производства. Высказывалось предположение, что последние являются трофеями, захваченными у римлян сарматскими союзниками Митридата, вернувшимися из походов. К этой группе памятников относится и погребение, раскопанное в Крыму в кургане возле села Чистенькое, причём, в данном случае впервые вещи, характерные для "всаднических кладов", были найдены в погребальном комплексе. Погребение воина было совершено в катакомбе - подземной камере, в которую вела входная яма. На дно последней положили лошадь с набором сбруи. Вместе с воином поместили оружие - меч, копьё, два дротика, стрелы. Кроме этого, найдены керамические сосуды, железная пряжка, золотое кольцо, бусы и другие предметы. Погребение воина - всадника, сочетающее в погребальном обряде и инвентаре как позднескифские, так и сарматские черты, ярко отражает рассматриваемую эпоху.

После переселения сарматов за Дон в Причерноморье появляются погребения, совершенные в курганах, некоторые из которых выделяются исключительным богатством. Одно подобное погребение изучено и в Крыму, в Ногайчинском кургане (Нижнегорский район). Похороненная в деревянном расписном саркофаге женщина сопровождалась многочисленными драгоценными украшениями и предметами, поражающими мастерством исполнения, многие из которых являются настоящими произведениями искусства. Среди последних особенно выделяется пара золотых браслетов с напаянными золотыми проволочками, на которых нанизаны многочисленные жемчужины и бусы из стекла и оникса. Концы браслетов завершаются парными скульптурными композициями в виде фигурок обнимающихся Эрота и Психеи. Между головами фигурок на шарнирах укреплен замок, состоящий из граненой пластины, в центре которой укреплен цветной камень. Несомненным шедевром ювелирного искусства является застежка в виде дельфина из горного хрусталя и золота. Интересна массивная золотая гривна из свернутого в три витка прута, каждый из концов которого украшен релъефными изображениями в виде трех крылатых фантастических существ - грифонов. Туловища грифонов орнаментированы вставками из синего стекла. Гривна, помимо своих художественных достоинств, примечательна и тем, что представляет собой один из крайне немногочисленных в Крыму образцов сарматского звериного стиля. Этот стиль, отличающийся от скифского рядом особенностей в изображении животных и, в первую очередь, - применением полихромии - использования вставок из цветных камней, чаще всего, бирюзы (в некоторых случаях, синего стекла, кораллов). Иногда, сарматский звериный стиль называют золото - бирюзовым. Множество изделий, выполненных в этом стиле, найдено в захоронениях сарматской знати, раскопанных археологами на Нижнем Дону, в Прикубанье, и Поволжье. Впервые подобные находки стали известны в начале XVIII века, когда благодаря указу Петра I, часть драгоценных украшений, которые находили кладоискатели в древних погребениях, стали доставлять в Петербург. Так образовалась коллекция, получившая название Сибирской. Однако, среди ученых нет уверенности в том, что все эти предметы найдены в Сибири. Особенно важное значение для понимания происхождения сарматского звериного стиля имело неожиданное открытие археологов, сделанное в 1978 году в Афганистане на холме Тиля - Тепе. Здесь, ученые, изучавшие поселение бронзового века, случайно обнаружили несколько богатейших погребений I в. н. э., принадлежавших, вероятнее всего, представителям царского рода, правящего ираноязычными племенами, создавшими Кушанскую державу. Среди многочисленных драгоценных изделий, найденных в этих захоронениях, выделяются украшения из золота с бирюзовыми вставками, удивительно близкие находкам из сарматских курганов Северного Причерноморъя. В этой связи высказывались предположения о возникновении золото-бирюзового стиля на Востоке и восточном происхождении людей, которые принесли изделия, выполненные в этом ювелирном стиле, в Северное Причерноморъе. Были высказаны мнения и об этнической принадлежности этих людей: одни исследователи видели в них аорсов, другие - аланов. Однако окончательно эта проблема не решена. Как бы то ни было, безусловно, женщина, погребенная в Ногайчинском кургане, занимала очень высокое положение в своем племени.

С I в. н.э. сарматы начинают проникать в Предгорный Крым и селятся рядом со скифами. Во многих случаях сарматы хоронили своих умерших на тех же некрополях, что и скифы. Характерной чертой сарматского погребального обряда являлось использование для захоронения подбойных могил. Последние представляли собой прямоугольную или овальную в плане входную яму, в длинной стенке которой устраивали подбой. После помещения в подбой умершего, камеру закрывали плитами, а входную яму засыпали. Переселявшиеся на полуостров сарматы приносили с собой и новые типы вещей, которые у них заимствовали скифы, например, оружие, конскую сбрую, зеркала и другие. Вместе с сарматами получили распространение и своеобразные знаки - тамги, которые наносили на предметы, указывая на их принадлежность тому или иному лицу или роду. Среди других народов сарматы выделялись и довольно странным по современным представлениям обычаем деформировать черепа. С этой целью детям туго перематывали голову, в результате чего череп со временем приобретал удлинённую форму.

Проникали сарматы и на территорию Боспорского царства. По мнению исследователей, занявший в начале I в. н. э. боспорский трон царь Аспург, ставший родоначальником новой династии, происходил из среды сарматской знати.

К III в. н.э. особого могущества достигло племя аланов, подчинившее многие другие сарматские племена. По словам римского историка IV в. н.э. Аммиана Марцелина "…с течением времени они объединились под одним именем и все зовутся аланами вследствие единообразие обычаев, дикого образа жизни и одинаковости вооружения. Нет у них шалашей, ни кто из них не пашет; питаются они мясом и молоком, живут в кибитках покрытых согнутыми в виде свода кусками древесной коры, и перевозят их по бесконечным степям. Дойдя до богатой травой местности, они ставят свои кибитки в круг и кормятся, как звери, а когда пастбище выедено, грузят свой город на кибитки и двигаются дальше… Все кто по возрасту и полу не годятся для войны, держатся около кибиток и заняты домашними работами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором для мужчины ходить пешком и все они становятся вследствие многообразных упражнений великолепными воинами… Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд, если не свиреп, то все-таки грозен; они очень подвижны вследствие легкости вооружения… Как для людей мирных и тихих приятно спокойствие, так они находят наслаждение в войнах и опасностях. Счастливым у них считается тот, кто умирает в бою, а те, что доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, как выродки и трусы. Ничем они так не гордятся, как убийством человека, и в виде славного трофея вешают на своих боевых коней содранную с черепа кожу убитых. Нет у них ни храмов, ни святилищ, нельзя увидеть покрытого соломой шалаша, но они втыкают в землю по варварскому обычаю обнаженный меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют".

Около середины III в. н.э. аланы одновременно с германскими племенами вторгаются в Крым. В это время прекращается жизнь на скифских поселениях. В предгорьях возникают многочисленные аланские могильники.
В 375 г. н.э. в Северное Причерноморье ворвались грозные завоеватели - гунны. Началась кровавая эпоха Великого переселения народов. Часть аланов подчиненная гуннами была увлечена ими на Запад к границам Римской империи. История их полна военными походами и сражениями. Пройдя с битвами через всю Европу, аланы вместе с вандалами достигли Испании и переправились через Гибралтар в Северную Африку, где основали королевство. Те же аланы, которые остались в Северном Причерноморье - в Крыму и на Северном Кавказе, продолжали жить здесь и в средневековое время.

В. В. Масякин.
http://crimeagold.com.ua/peoples/sarmats.htm

Аланы - одно из сарматских племен, зафиксированное впервые письменными источниками середины I в. н. э. По словам историка IV в. н. э. Аммиана Марцеллина, "...они мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них название своей народности". К III в. н. э. аланами именуют многие ираноязычные племена, жившие на юге Восточной Европы и на Северном Кавказе. Готы, продвинувшись в Северное Причерноморье, как бы рассекли аланский массив на две части. Аланы, оказавшиеся в то время на Дунае и западнее, многократно упоминаются письменными источниками как сила, действовавшая в Западной Европе и даже в Северной Африке вплоть до V в. н. э. Еще более мощная аланская группировка осталась на востоке - Нижнем Дону, Приазовье и Северном Кавказе. В Подонье аланы-танаиты были разгромлены гуннами около 375 г. н. э. На Северном Кавказе они жили до монголо-татарского нашествия XIII в. н.э.

Населявшие степь аланы были классическими кочевниками. Их образ жизни, а, заодно, и внешний облик довольно подробно описал Аммиан Марцеллин: "Разделенные таким образом по различным частям света, аланы (нет надобности перечислять теперь их разные племена), живя на далеком расстоянии одни от других, как номады, перекочевывают на огромные пространства; однако с течением времени они приняли одно имя, и теперь все вообще называются аланами за свои обычаи и дикий образ жизни и одинаковое вооружение. У них нет никаких шалашей, нет заботы о хлебопашестве, питаются они мясом и в изобилии молоком, живут в кибитках с изогнутыми покрышками из древесной коры и перевозят их по беспредельным степям... Почти все аланы высоки ростом и красивы; с умеренно белокурыми волосами; они страшны сдержанно-грозным взглядом очей, очень подвижны вследствие легкости вооружения и во всем похожи на гуннов, только с более мягким и более культурным образом жизни".

В предгорных районах Северного Кавказа кочевники контактировали с местным населением и переходили к оседлости. Потомки этого населения, именовавшиеся аланами, занимали большую часть Северного Кавказа в эпоху средневековья. Оттуда, через Боспор Киммерийский (Керченский пролив) и территорию Боспорского царства, аланы переселились в Крым. Это переселение осталось не замеченным авторами сохранившихся письменных источников. Зато в сарматских могильниках появились склепы не известной в Крыму конструкции. Такие склепы имеют прототипы и даже точные аналогии на Северном Кавказе, где жили аланы. На полу погребальных камер находят обычно по 8-9 погребенных. Интересно, что меч клали на голову или плечо умершего воина. Такой обычай очень специфичен, зафиксирован только в Крыму и на Северном Кавказе. Предметы вооружения еще представлены боевыми топорами, копьями и наконечниками стрел. Среди многочисленных и разнообразных украшений встречаются очень красивые серьги и браслеты из золота и серебра, орнаментированные крупными сердоликами. Деталями одежды служили серебряные и бронзовые фибулы, пряжки и наконечники поясов. За головами погребенных у стены склепа ставили, нагромождая их друг на друга, десятки керамических сосудов. Многие из них имеют аналогии на Северном Кавказе. Таковы археологические факты, позволяющие, конечно с известной долей вероятности, заключить, что в Крым в III в. н. э. переселилась значительная группа северокавказских аланов. В IV в. н. э. аланские склепы становятся господствующим типом погребальных сооружений в предгорных крымских могильниках, раскопанных близ сел Дружное Симферопольского района, Баланово Белогорского района и в других местах.

Некоторые сведения о расселении алан в Крыму можно извлечь из письменных источников. Так, в анонимном описании берегов Черного моря, составленном в VI в. н. э., приведено другое название опустевшей к тому времени Феодосии - Ардабда ("семибожный"), которое принадлежит "аланскому, то есть таврскому языку". Многие исследователи полагают, что название крымского средневекового города Сугдея (современный Судак) на аланском языке означало "чистый, святой". Согласно церковному преданию, записанному в XIII в., этот город был основан в 212 г. н. э.

В самом конце IV или начале V в. почти все упоминавшиеся выше могильники перестали использоваться. Вероятно, в связи со страшной угрозой, которую представляли собой шедшие с востока кочевники-гунны, аланы перешли на новые места. Возникают могильники Лучистое, Скалистое, Баклинский овраг с такими же, как и раньше, склепами и лепной посудой, но с новыми, присущими гуннскому времени, наборами гончарной и стеклянной посуды, конской сбруи, оружия, украшений и пр. Параллельно с ними существуют возникшие около середины III в. некрополи с трупосожжениями Харакс (на мысе Ай-Тодор, близ Ласточкиного Гнезда) и на южном склоне Чатыр-Дага. Они были оставлены германцами из племенного союза, возглавляемого готами. К VI в. трупосожжения исчезают. Высказано предположение о том, что это произошло в связи с принятием готами христианства. В результате формируется своеобразная культура средневекового населения Крымских гор и предгорий. Ее создателями, как полагают практически все современные исследователи, были преимущественно аланы и готы.

Однако вплоть до XIII в. письменные источники об аланах, живших в Крыму, ничего не сообщают. Правда, известно, датированное 706 г., надгробие, на котором высечены имена Моисея, Иосифа и Гошла Алани. Обнаружено оно в весьма примечательном месте - близ "пещерного города" Чуфут-Кале. Согласно более поздней письменной традиции, эта крепость, именовавшаяся Кырк-Ор, находилась в стране крымских асов - алан. Однако упомянутое надгробие происходит с кладбища, где активно работал Авраам Фиркович, известный подделками многих средневековых эпиграфических памятников. Поэтому использовать надпись в качестве полноценного исторического источника без дополнительной проверки нужно с величайшей осторожностью.

Начиная с XIII в. крымские аланы или асы многократно упоминаются в письменных источниках. Последний этноним (название народа) с полным основанием сопоставляется с ясами (так в русских летописях именовали аланов) и потому отождествляется с аланами. Внезапное открытие авторами средневековых сочинений крымских алан на фоне предшествующего долгого умолчания вряд ли случайно. Создается впечатление, что в Крым с Северного Кавказа приблизительно в начале XIII в. переселилась какая-то группа алан. Сугубо гипотетически, основываясь лишь на совпадении дат, можно предположить, что эта миграция произошла в результате или в связи с угрозой монголо-татарского нашествия.

В первой половине XIII в. христианский миссионер епископ Феодор по дороге в северокавказскую Аланию прибыл морем в Херсон (так в средние века назывался древний Херсонес, руины которого расположены близ современного Севастополя). Преследуемый врагами, он бежал и нашел приют в аланском селении, расположенном неподалеку от города. "Близ Херсона живут аланы, столько же по своей воле, сколько и по желанию херсонцев, словно некое ограждение и охрана города", - пишет Феодор. Чуть выше он называет этих алан "малыми". Сведения Феодора кажутся особенно достоверными в свете того факта, что он, в конце концов, добрался до кавказской Алании и, следовательно, имел возможность сравнивать жителей Крыма и Кавказа. Вероятно, в результате такого сравнения он назвал крымских алан "малыми", в отличие от гораздо более многочисленных, но родственных им жителей Северного Кавказа. Благодаря свидетельству Феодора становится ясно, что аланы концентрировались в Юго-Западном Крыму, где охраняли подступы к Херсону.

В июле 1253 г. Вильгельм Рубрук на пути из Судака к Перекопу в степи встретил алан. Они "... христиане по греческому обряду, имеющие греческие письмена и греческих священников. Однако они не схизматики подобно грекам, но чтут всякого христианина без различия лиц". Краткое замечание Рубрука позволяет сделать некоторые выводы. Во-первых, алан он встретил в степи, следовательно, они жили не только близ Херсона. Во-вторых, по-видимому, в Крыму аланы были не очень многочисленны. Во всяком случае, Рубрук встретил их впервые уже покидая полуостров. В-третьих, аланы, православные с точки зрения путешествующего католика, по-видимому, были не особенно искушены в вопросах вероисповедания, возможно, даже не знали о расколе церкви 1054 г.
Во второй половине XIII в. аланы упоминаются среди жителей недавно основанного города Крым (ныне - Старый Крым). Аланские купцы участвуют иногда в дипломатических миссиях, посредничая, в частности, в переговорах египетских султанов и ханов Золотой Орды.

Важнейшее свидетельство о крымских аланах принадлежит арабскому географу Абу-ль-Фиде (Абульфеда). "Керкер или Керкри ...находится ... в стране асов, его имя значит по-турецки сорок человек; это укрепленный замок, трудно доступный; он опирается на гору, на которую нельзя взойти. На верху горы есть площадь, где жители страны (в минуту опасности) находят убежище. Этот замок на некотором расстоянии от моря; жители принадлежат к племени асов... Керкер находится на север от Сары-Кермена; между этими двумя местами один день пути". Благодаря довольно точным топографическим указаниям, никто из исследователей не сомневается, что Керкер (у других авторов часто - Кырк-Ор) - это знаменитый "пещерный город" Чуфут-Кале, расположенный неподалеку от современного Бахчисарая. Сары-Керменом некоторые позднесредневековые арабские и тюркоязычные авторы именовали Херсон. Таким образом выясняется, что аланы, как и в XIII в., населяли Юго-Западный Крым и обладали одной из мощнейших на полуострове крепостей.
Об этом же писали в начале XV в. арабский географ Ал-Кашкаиди, а в XVIII в. - турецкий историк Аали-Эфеиди.

Венецианец Марино Санудо в письме французскому королю Филиппу IV от 13 октября 1334 г. отмечал, что в Крыму в зависимость от татар попали готы и небольшое число алан.

В актах Константинопольской патриархии дважды, в 1385 и 1390 гг., упомянут крымский приход Алания. Его точное местоположение неизвестно. Однако порядок перечисления населенных пунктов позволяет предположить, что он находился в Юго-Восточной части полуострова, где-то между Алуштой и Судаком.

Весьма интересные сведения об Алании и аланах удалось разузнать в XV в. венецианскому купцу Иосафато Барбаро: "Далее за Каффой по изгибу берега на Великом море, находится Готия, за ней Алания, которая тянется по "острову" в направлении Монкастро. ... благодаря соседству готов с аланами произошло название готаланы. Первыми в этом месте были аланы, затем пришли готы, они завоевали эти страны и смешали свое имя с именем алан. Таким образом, в виду смешения одного племени с другим, они и называют себя готаланами. И те, и другие следуют обрядам греческой церкви".
Несмотря на неопределенность местоположения Монкастро, о локализации которого высказаны разные мнения, последовательность перечисления Каффы ( Феодосия), Готии и Алании оставляет мало сомнений в том, что последняя располагалась в Юго-Западном Крыму. Исторический экскурс Иосафато Барбаро во многом совпадает с новейшими представлениями археологов об этнической истории Крыма в позднеримское время и в раннем средневековье, о чем уже говорилось выше. Именно в этом источнике впервые употреблен этноним готаланы, который многие современные авторы смело распространяют на раннесредневековое население Крымских гор и предгорий.
Резюмируя, историю алан в Крыму можно представить следующим образом. В конце III-IV вв. они в значительном количестве переселяются на полуостров с Северного Кавказа. В раннее средневековье аланы, наряду с готами, стали одним из основных компонентов формирующейся в Крымских горах и предгорьях новой народности, которую некоторые современные историки называют готаланами. В начале XIII в., возможно, происходит новая миграция алан в Крым с Северного Кавказа. В позднем средневековье они населяют два региона. Один из них - густо заселенный с центром в Кырк-Оре - Чуфут-Кале - локализуется в Юго-Западном Крыму, другой, менее значительный - в Юго-Восточной части полуострова. Отдельные группы алан расселились в Крымской степи.
В XVI в., после захвата Крыма турками, аланы, по-видимому, принимают участие в этногенезе крымских греков и крымских татар (горная этнографическая группа), утрачивают свои этнические особенности и перестают существовать как этнос. Их длительное пребывание в горном Крыму зафиксировано многими топонимами, включающими элементы - алан или -ас.

И. Н. Храпунов
http://crimeagold.com.ua/peoples/alans.htm

Роль греков (эллинов) в освоении и формировании этнического облика Крымского полуострова невозможно переоценить. Достаточно сказать, что именно они принесли город, государство, высочайшую по меркам любых времен и народов культуру в этот отдаленный от мира древних цивилизаций край.
Нужда в хлебе, потребность в обеспечении землей малосостоятельных и неимущих граждан, поиски источников сырья, рынков сбыта, рабской рабочей силы вызвали к жизни такое явление в истории древней Греции эпохи архаики (VIII - VI вв. до н. э.), как массовое колонизационное движение. В Северное Причерноморье (по-гречески - Понт) греков влекли плодородные почвы, богатый растительный и животный мир, обилие рыбы; особый интерес представляли гавани, подходящие для целей мореплавания и торговли. Основной контингент колонистов составляли люди молодого возраста, в большинстве своем мужчины; преобладали крестьяне, но было также некоторое количество ремесленников и торговцев. Выводило колонию (по-гречески - апойкию) небольшое число переселенцев - от ста до тысячи человек. Колонизация ускорила процесс развития общества у местных племен: общение с греками разрушало их традиционные устои, заставляло выращивать больше хлеба, скота, способствовало вызреванию имущественного и общественного неравенства,знакомило с эллинской культурой.
Греческие племена делились на группы, говорившие на разных диалектах древнегреческого языка, принадлежавшего к индоевропейской языковой семье. Ведущую роль в освоении Крыма играли греки-ионийцы и греки-дорийцы.
Разнообразные материалы - письменные и археологические - позволяют нам восстановить историю возникших в Крыму эллинских колоний, со временем объединившихся в два значительных по размерам государства - Боспор Киммерийский и Херсонес Таврический.

Э. Б. Петрова
http://crimeagold.com.ua/peoples/grecs_old.htm

Со второй половины I в. до н.э. в истории Северного Причерноморья начинается период, часто называемый римским. К этому времени Римская республика превращается в огромную Средиземноморскую державу.

В 45 г. до н.э. закончилась кровопролитная гражданская война в Риме. Гай Юлий Цезарь, находившийся в зените воинской славы и политического могущества, торжественно справил четыре триумфа в честь своих побед над внешними и внутренними врагами. Сенат провозгласил выдающегося полководца вечным диктатором и Цезарь стал единоличным правителем Римского государства. Однако Цезарь уже вынашивал планы нового грандиозного похода. По словам древнего историка Плутарха, грека по происхождению, Цезарь готовился к войне с парфянами (в Месопотамии), а после их покорения имел намерения, пройдя вдоль побережья Каспийского моря, вторгнуться в Скифию (Северное Причерноморье); затем, подчинив германцев, через Галлию (современная Франция) вернуться в Италию.

Замысел вторжения в Северное Причерноморье не был случайным. Именно отсюда исходила угроза самому существованию Римского государства. В памяти римлян еще были свежи воспоминания о трех тяжелейших кровопролитных войнах с царем Понтийского государства Митридатом VI Евпатором, основу многочисленных армий которого составляли воины народов, населявших Северное Причерноморье, - скифы, сарматы, бастарны и др. Особенно важную роль в пополнении войска и ресурсов понтийского царя играли подчиненные им, расположенные в Крыму, скифское царство и греческие государства - Херсонес и Боспор. Именно Боспор стал последним оплотом царя, после того, как римляне нанесли ему ряд тяжелых поражений. В 63 г. до н.э. против Митридата восстал один из его сыновей - Фарнак, переманивший на свою сторону войска. Не желая попасть в плен к римлянам, укрывавшийся во дворце на акрополе Пантикапея Митридат попросил командира своих телохранителей кельта Битоита заколоть его. Благодарные победители передали Фарнаку власть над Боспорским царством и Херсонесом и провозгласили его "другом и союзником римлян".

Фарнак, внешне демонстрируя дружественную римлянам политику, втайне вынашивал планы восстановления державы своего отца, Митридата VI. Он копил силы, ждал благоприятного случая, и такой случай представился. В Риме вспыхнула гражданская война между сторонниками Гнея Помпея и Гая Юлия Цезаря. Фарнак поспешил воспользоваться благоприятной ситуацией, оставив на Боспоре вместо себя наместника Асандра. Он через Кавказ вторгся в Малую Азию, присоединяя города и территории, разгромил в битве римскую армию, захватил ряд областей. Фарнак уже почти достиг своей цели - воссоздания державы Митридата. Однако в военные действия вступил Гай Юлий Цезарь. Молниеносным маршем пройдя из Египта в Малую Азию, он разбил войско Фарнака 2 августа 47 г. до н.э. в битве при Зеле. Именно к этой победе относятся знаменитые своей лаконичностью слова Цезаря: "Пришел. Увидел. Победил".

Эти события на долгие годы определили политику Рима по отношению к Боспору и Северному Причерноморью в целом. Они показали, сколь великую опасность для римских владений может таить в себе это большое греческое царство во главе с независимым и бесконтрольным царем, способным привлекать к союзу вождей могущественных племен бескрайнего мира варваров. Римляне осознали необходимость постоянного контроля за событиями на Боспоре и превращения последнего в зависимое от Рима царство.

Между тем, власть на Боспоре захватил Асандр. Бежавший в Крым Фарнак, собравший армию, состоявшую из скифов и сарматов, попытался вернуть свое царство, но был убит Асандром. Римляне не признали власти узурпатора и попытались сместить его. Цезарь передал власть над Боспором своему другу - Митридату Пергамскому, однако последний погиб в борьбе с Асандром.

Примерно в это время в Рим прибыло посольство Херсонеса, возглавляемое Гаем Юлием Сатиром, с просьбой о независимости от Боспора. Учитывая недружественные отношения Рима с Асандром и желая обрести союзника в Северном Причерноморье, Цезарь удовлетворил просьбу херсонеситов. Правление на Боспоре независимого, враждебного Риму царя, готового опереться на силы соседних варварских племен, представляло серьезную угрозу Римскому государству. Поэтому не удивительно, что одним из основных направлений задуманного Цезарем грандиозного похода являлось Северное Причерноморье. Однако планам полководца не суждено было воплотиться. 15 марта 44 г. до н.э. Цезарь был убит в Сенате заговорщиками - сторонниками республиканского правления. Вскоре в Риме началась новая гражданская война. Победивший Марка Антония Октавиан Август стал единоличным правителем Римской державы, превратившейся в империю. В надгробной надписи Августа среди народов, искавших дружбы римлян через своих послов, названы скифы и сарматы.

Римляне по-прежнему стремились держать под контролем Боспорское царство, всякий раз вмешиваясь в боспорские дела, когда тот или иной царь вызывал подозрения в своей благонадежности. После смерти боспорского царя Аспурга в 38 г. н.э., родоначальника новой династии, выходца из среды варварской знати, власть перешла к его сыну Митридату III. Но римский император Калигула не признал его и передал престол своему ставленнику Полемону. Однако Митридат III победил в борьбе своего противника и новый император Клавдий утвердил его на престоле. Митридат III, вероятно стремившийся освободиться от римской опеки, но желая до времени скрыть свои планы и сохранить дружественные отношения с Империей, отправил в Рим своего младшего брата Котиса. Но Котис перед лицом императора Клавдия предательски обличил Митридата в коварных замыслах по отношению к Риму. Клавдий поверил Котису. К тому же римляне еще не забыли, что Митридат занял боспорский трон вопреки их воле. В награду за измену Клавдий провозгласил Котиса царем Боспора. Для осуществления этого решения вместе с Котисом на Боспор были отправлены римские войска под командованием наместника провинции Мёзия (на территории современной Болгарии) А. Дидия Галла. Так началась римско-боспорская война.

Митридат III, будучи не в силах противостоять римлянам, переправился на азиатский Боспор и бежал к варварам - племени дандариев. Возмущая соседние племена против Котиса и принимая перебежчиков, Митридат изгнал царя дандариев и захватил его престол. Между тем, через некоторое время римляне, утвердившие на троне Котиса, покинули Боспор, оставив лишь вспомогательный отряд под командованием Г. Юлия Аквиллы. Митридат, решив воспользоваться уходом римлян, начал подготовку к борьбе за трон. Оба брата, не обладавшие крупными военными силами, обратились за помощью к вождям сарматских племен: Котис - к царю аорсов Эвнону, а Митридат - к Зорсину, царю сираков. Где-то в земле дандариев состоялась битва, в которой Митридат и сираки были разгромлены объединенной армией Котиса, состоявшей из боспорцев, римлян и аорсов. Победители осадили город Успе. По словам римского историка Корнелия Тацита, оставившего красочное описание этой войны, на следующий день осажденные отправили послов с просьбой пощадить свободных горожан, предлагая победителям десять тысяч рабов. Однако Котис и его союзники отвергли эту просьбу, удивительно цинично обосновав отказ: "Перебить сдавшихся было бы бесчеловечной жестокостью, а сторожить такое множество - затруднительно: пусть уж лучше они падут по закону войны"; и проникшим в город с помощью лестниц воинам был подан знак к беспощадной резне. Вероятно, это была показательная акция, которая в значительной степени решила исход войны, лишив Митридата союзников, опасавшихся участи жителей города Успе: "истребление жителей Успе вселило страх во всех остальных, решивших, что больше не стало безопасных убежищ, раз неприятеля не могут остановить ни оружие, ни крепости, ни труднодоступные и высокогорные местности, ни реки, ни города. И вот Зорсин после долгих раздумий, поддержать ли попавшего в беду Митридата или позаботиться об оставшемся ему от отца царстве, решил, наконец, предпочесть блага своего народа и, выдав заложников, простерся ниц перед изображением Цезаря, что принесло великую славу римскому войску, которое, одержав почти без потерь победу, остановилось, как стало известно, в трех днях пути от реки Танаиса (Дон). Однако при возвращении счастье изменило ему: несколько кораблей (ибо войско возвращалось морем) выбросило к берегу тавров, и их окружили варвары, убившие префекта когорты и множество воинов из вспомогательного отряда".

По мнению некоторых историков, рассказ Корнелия Тацита о том, что несколько римских кораблей, возвращавшихся после завершения военных действий, во время шторма прибило к Южному берегу Крыма, а солдаты пали от рук тавров, находит подтверждение в материалах раскопанного археологами античного святилища на перевале Гурзуфское Седло возле Ялты. Здесь найдено множество деталей римского вооружения и снаряжения: фрагменты шлемов и щитов, кольчуг, деталей рукоятей и ножен мечей, наконечники копий и дротиков, пряжки и фибулы - застежки плащей. По мнению этих ученых, тавры посвятили захваченное у римлян оружие своей богине Деве.
Побежденный Митридат предпочел сдаться не брату, а царю аорсов Эвнону. Последний, осознавая, что обязан как союзник выдать Митридата римлянам, отправил к императору Клавдию посольство с просьбой сохранить пленнику жизнь и честь, т.е. избавить низложенного царя от позорного шествия за колесницей триумфатора, сопровождая свое послание словами: "…исход войны только тогда бывает истинно славным, когда она завершается великодушием к побежденному". Клавдий удовлетворил просьбу царя аорсов.

Примерно через 20 лет после описанных событий римско-боспроской войны римляне вновь совершили военный поход в Таврику. На этот раз они пришли на помощь жителям Херсонеса, которому угрожали усилившиеся к этому времени скифы. Херсонеситы обратились с просьбой спасти их от варварской угрозы к наместнику провинции Мёзия Тиберию Плавтию Сильвану. Между 63 и 66 г. н.э. Плавтий Сильван переправился в Таврику с отрядом римских войск и, как сказано в его надгробной надписи, заставил царя скифов отступить от Херсонеса. Некоторые исследователи полагают, что следы разрушений, пожаров середины I в. н.э., выявленные археологами на скифских поселениях в Северо-Западном Крыму свидетельствуют, что римляне не ограничились снятием осады с Херсонеса, но предприняли более масштабную военную операцию. На непродолжительное время они разместили в Херсонесе свой гарнизон, а затем возложили обязанность защищать Херсонес на царей Боспора.

Лишь около середины II в. н.э. в Херсонесе вновь появился римский гарнизон, состоявший в разные периоды из отрядов V Македонского, XI Клавдиева, I Италийского легионов, а также солдат вспомогательных подразделений. Кроме этого, в Крыму появился и римский военный флот, представленный кораблями Равеннской эскадры.

В Херсонесе римский гарнизон размещался в цитадели, расположенной в юго-восточной части города и укрепленной римскими солдатами. Военнослужащие жили в казармах, здесь же находился и преторий - штаб командования. Непременной частью римской жизни являлись термы (бани), служившие не только своему прямому предназначению, но использовавшиеся и для общения.

Помимо Херсонеса, являвшегося основным местом дислокации римских войск, римские гарнизоны появились и в других местах Юго-Западного Крыма. Одним из таких пунктов стала крепость Харакс, построенная на мысе Ай-Тодор. Неприступная со стороны моря крепость, со стороны суши была защищена двумя рядами мощных оборонительных стен. Среди построек внутри крепости выделяются монументальные термы и нимфей - бассейн. За перделами крепости существовало святилище бенифециариев - солдат, охранявших дорогу, в котором найдены три алтаря с посвящениями Юпитеру.

Другой крупный пункт размещения римских войск находился на территории современной Балаклавы. Здесь также раскопан римский храм, в котором найдены алтари с надписями-посвящениями, сделанными римскими военослужащими популярным в военной среде божествам - Юпитеру Долихену, Геркулесу и Вулкану. Надписи содержат также важную информацию о составе римских войск.

Римские солдаты и офицеры, служившие в Таврике, относились к Мезийской армии, располагавшейся в Подунавье. Гарнизоны крупных пунктов дислокации римских войск назывались вексиляциями. Во главе вексиляций стояли центурионы. Все вексиляции и корабли Равеннского флота подчинялись военному трибуну, резиденция которого находилась в Херсонесе. Кроме солдат и офицеров, в состав римских гарнизонов входили различные специалисты, обеспечивавшие нужды военных - оружейники, врачи и другие. В Херсонесе найдена надгробная плита с надписью, упоминающей двух римских врачей, убитых таврами.

Римские солдаты происходили из различных народностей, населявших Империю. Среди солдат, служивших в Крыму, особенно много было фракийцев, выходцев из Подунавья.

После середины III в. н.э., в связи с тяжелыми войнами с варварами на границах Империи, римляне вывели свои гарнизоны из Крыма. Однако отрывочные надписи, найденные в Херсонесе, свидетельствуют о пребывании здесь с конца III в. и в IV в. н.э. отдельных подразделений римской армии. В дальнейшем византийские императоры, наследники Рима, продолжали политику своих предшественников.

В. В. Масякин
http://crimeagold.com.ua/peoples/rimlyane.htm

Среди народов, населявших Крым в позднеантичное и средневековое время, пожалуй самым загадочным для историков является восточногерманское племя готов.
Название "германцы" впервые употребил греческий философ, географ и астроном Поседоний, живший во второй половине II - первой половине I в. до н.э. Так Поседоний называл небольшое племя, жившее в верховьях Рейна и имевшее варварский обычай запивать жареное мясо смесью молока с вином. Ситуация изменилась после 58 г. до н.э., когда римский полководец Гай Юлий Цезарь во главе своих легионов вторгся в Галлию (современная Франция), которую населяли кельты. Здесь ему пришлось столкнуться с сильными племенами, приходящими из-за Рейна и отличающимися от кельтов. В своих "Записках о галльской войне" Цезарь оставил описание этих племен, называя их германцами. С тех пор этим именем античные писатели именовали все племена к северу от среднего Дуная и к востоку от Рейна, вплоть до Скандинавии.

Готы, жившие до III в. н.э. на периферии известного грекам и римлянам варварского мира, были обойдены вниманием античных писателей. Поэтому мы очень мало знаем о раннем периоде их истории. Тем не менее, некоторые данные древних авторов о германцах вполне применимы и к готам. Наиболее подробные и интересные сведения о них оставил римский историк I-начала II в. н.э. Корнелий Тацит. По словам Тацита, "…населяющие Германию племена… исконе составляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ. Отсюда, несмотря на такое число людей, всем им присущ тот же облик: жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, и они совсем не выносят жажду и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претерпевать холод и голод". Сведения о происхождении готов имеют легендарный характер. Ведь по словам римского историка, "германцам известен только один… вид повествования о былом" - "древние песнопения".
И действительно, готский историк VI в. н.э. Иордан, написавший труд о происхождении и истории своего народа, уточняет, что описанные им события вспоминаются "в древних… песнях как бы наподобие истории и для всеобщего сведения".

Иордан повествует о переселении готов на трех кораблях из Скандинавии через Балтийское море в область нижней Вислы и их, наполненном битвами и героическими деяниями, пути на юг, к Черному морю, где они достигли желанной земли в Скифии. "С этого самого острова Скандзы (Скандинавия), как бы из мастерской, изготовляющей племена или, вернее, как бы из утробы, порождающей племена, по преданию, вышли некогда готы с королем своим по имени Бериг. Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза (устье Вислы)… Когда там выросло великое множество люда, а правил всего только пятый после Берига король Филимир, сын Годарига, то он постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось оттуда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест для поселения он пришел в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум. Филимир, восхитившись великим обилием тех краев, перекинул туда половину войска, после чего, как рассказывают, мост, переброшенный через реку, непоправимо сломался, так что никому больше не осталось возможности ни прийти, ни вернуться… Та же часть готов, которая была при Филимире, перейдя реку, оказалась перемещенной в область Ойум и овладела желанной землей. Тот час же без замедления подступают они к племени спалов и, завязав сражение, добиваются победы. Отсюда уже, как победители, движутся они в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем".

Рассказ о переселении готов на трех кораблях символичен. Три корабля как бы указывают на разделение готов на три особых племени: гепидов, везеготов и остроготов. Причем, разделение на отроготов и везеготов произошло позже, уже в Причерноморье. Остроготами правили короли из рода Амалов, а везеготами - из рода Балтов.

Рассказ Иордана подтверждается, в значительной степени, данными археологии. Действительно, в первом веке н.э. в низовьях Вислы отмечается появление большой группы нового населения, обладавшего многими чертами материальной и духовной культуры, характерной для Скандинавии. С конца II в. н.э. фиксируются продвижение готов на юг. Результатом миграции готов и их взаимодействия с местными племенами стало появление на обширной территории от Нижнего Подунавья до Подонья, включающей в себя земли Румынии, Молдовы, Украины и юга России, огромного количества удивительно похожих друг на друга поселений и могильников, представляющих археологическую культуру, называемую черняховской.

Оказавшись в Северном Причерноморье, готы стали соседями Римской империи, ослабленной политическим кризисом. Воинственных готских вождей и их дружины манили богатства Империи. В представлении варваров этой эпохи война ради добычи и славы была единственным достойным свободного человека занятием. В этой связи вспомним слова Тацита о германцах: "…Если община, в которой они родились, закосневает в длительном мире и праздности, множество знатных юношей отправляется к племенам, вовлеченным в какую-нибудь войну, потому что покой этому народу не по душе, и так как среди превратностей битв им легче прославиться, да и содержать большую дружину можно не иначе, как только насилием и войной…". По словам Тацита, германцы полагали, что "…постыдно вождю уступать кому-либо в доблести, постыдно дружине не уподобляться доблести своему вождю. А выйти живым из боя, в котором пал вождь, - бесчестье и позор на всю жизнь; защищать его, оберегать, совершать доблестные деяния, помышляя только о его славе, - первейшая их обязанность: вожди сражаются ради победы, дружинники - за своего вождя… ведь от щедрости своего вождя они требуют боевого коня, того же жаждущего крови и победоносного копья. Что же касается их пропитания и хоть простого, но обильного угощения на пирах, то они у них вместо жалования. Возможности для подобного расточительства доставляют им лишь войны и грабежи. И гораздо труднее убедить их распахать поле и ждать целый год урожая, чем склонить сразиться с врагом и претерпеть раны; больше того, по их представлениям, п?том добывать то, что может быть приобретено кровью, - леность и малодушие".

Первое столкновение готов с Римом произошло в 238 г. н.э. В дальнейшем готы регулярно совершали грандиозные грабительские походы, в которые были вовлечены другие германские и негерманские племена (бораны, гепиды, герулы и другие). Римские императоры считали за честь носить почетное звание "Готский" в ознаменование побед над грозным противником. В битвах с готами погибли два римских императора. Первоначально вторжения варваров были направлены на балканские владения римлян, но в дальнейшем готы и их союзники устремили свои взоры и на богатые города побережья Кавказа и Малой Азии. Для этих целей готы, по-видимому, силой принудили правителей Боспора предоставить им свой флот. Особенно масштабным был поход 267-268 гг. н.э. По мнению современников, в нем участвовало более 320 тысяч человек. Достигших Греции варваров остановил император Галлиен, разгромивший их в кровопролитной битве. Тем не менее, походы продолжались до 276 г. н.э.

В эту эпоху непрерывных войн часть германцев поселяется в Юго-Западном Крыму. Здесь археологами изучены могильники с погребениями, совершенными по характерному для германцев обряду трупосожжения. Подобные некрополи исследованы у подножья горы Чатыр-Даг и на мысе Ай-Тодор. Погребения совершались как в урнах, для которых использовались керамические сосуды (амфоры, краснолаковая и лепная посуда), так и просто в ямах. Умерших сопровождали вещи, служившие им при жизни: оружие (мечи, топоры, кинжалы, наконечники копий, щиты), орудия труда (серпы, ножи, рыболовные крючки), украшения и детали костюма (пряжки, фибулы, серьги, браслеты, перстни, бусы), монеты, стеклянные и глиняные сосуды. Во многом представления, полученные в результате археологических исследований, совпадают с описанием погребального обряда германцев, которое содержится в труде Тацита: "Похороны у них лишены всякой пышности, единственное, что они соблюдают, это чтобы при сожжении тел знаменитых мужей употреблялись определенные породы деревьев. В пламя костра они не бросают ни одежды, ни благовоний; вместе с умершим предаются огню только его оружие, иногда также его конь. Могилу они обкладывают дерном. У них не принято воздавать умершим почет сооружением тщательно отделанных и громоздких надгробий, так как, по их представлениям, они слишком тяжелы для покойников. Стенаний и слез они не затягивают, скорбь и грусть сохраняют надолго. Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам - помнить". В некоторых случаях готы, жившие рядом с аланами, хоронили на одних с ними могильниках.

Во время походов в Малую Азию готы возвращались с огромным количеством пленников, за которых потом требовали выкуп. Среди последних было много христиан. Вместе с ними христианство распространилось и среди готов. Уже в 325 г. н.э. под документами Вселенского Собора, состоявшегося в городе Никее, свою подпись рядом с подписью Кадма, епископа Боспора, поставил некий Феофил, епископ Готии. Но единого мнения, где располагалось это епископство, - в Крыму, на Нижнем Дунае или на территории черняховской культуры, - не существует.

Во второй половине IV в. н.э. король остроготов Германарих объединил многие племена и создал в Северном Причерноморье сильную державу. Начались процессы становления готской государственности и образования единой готской народности. Однако они были прерваны в 70-х гг. IV в. н.э. вторжением кочевников гуннов, разгромивших объединение Германариха. Началась эпоха Великого переселения народов. В результате бесконечных войн и переселений, везеготы достигли Испании, а остроготы - Италии, где основали свои королевства. Та же часть готов, которая обосновалась в Крыму, не покинула своих мест.

Под воздействием христианства готы постепенно отказались от обряда трупосожжения и переняли у алан обряд трупоположения. Материалы погребений свидетельствуют, что в V в. н.э. у населения Юго-Западного Крыма получает распространение характерный для готов женский костюм, в гарнитур которого входила пара фибул, скреплявших на плечах верхнюю одежду, и пояс с большой пряжкой. Подобная мода существовала там, где жили готы: в Испании у везеготов и в Италии у остроготов. По мнению ученых, женский костюм в древних обществах являлся одним из наиболее показательных этнических признаков. Этот костюм от готов восприняли и крымские аланы.

Наследники Римской империи - византийские императоры - стремились укрепить свое влияние в Таврике. С этой целью они привлекали живших в Юго-Западном Крыму готов и аланов на военную службу в качестве федератов (союзников) и возводили в стратегически важных районах укрепления. В VI в. н.э. были выстроены крепости на плато Мангупа и Эски-Кермена, призванные защищать подступы к византийскому Херсону (античному Херсонесу). Службу в гарнизонах этих крепостей несли федераты. Важные сведения об их образе жизни оставил выдающийся византийский историк VI в. н.э. Прокопий Кесарийский, называвший местность, где жили готы-федераты областью Дори, под которой, вероятно, следует понимать весь Юго-Западный Крым: "Здесь же, на этом побережье, есть страна по имени Дори, где с древних времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом, направлявшимся в Италию. Они добровольно остались здесь и в мое еще время были в союзе с римлянами, отправлялись вместе с ними в поход, когда римляне шли на своих врагов… когда императору было это угодно. Они достигают численностью до трех тысяч бойцов, в военном деле они превосходны, и в земледелии, которым они занимаются собственными руками, они достаточно искусны; гостеприимны они больше всех людей. Сама область Дори лежит на возвышенности, но она не камениста и не суха, напротив, земля очень хороша и приносит самые лучшие плоды. В этой стране император (Юстиниан I) не построил нигде ни города, ни крепости, так как эти люди не терпят быть заключенными в каких бы то ни было стенах, но больше всего любили они жить всегда в полях. Так как казалось, что их местность легко доступна для нападения врагов, то император укрепил все места, где можно врагам вступить, длинными стенами и таким образом отстранил от готов беспокойство о вторжении в их страну врагов. Таковы были его дела здесь". Среди ученых нет единого мнения о том, где располагались построенные византийским императором Юстинианом I (527-565 гг.) упомянутые Прокопием Кесарийским "длинные стены".

В VIII в. была создана, просуществовавшая до XVIII в., Готская епархия, центр которой находился сначала в Партените, а затем в Доросе (на Мангупе), Несмотря на вторжение в Таврику различных завоевателей - хазар, печенегов, половцев, татар, - готы на протяжении всего средневековья сохраняли свой язык и этническое самосознание. Побывавший в Крыму в 1253 г. монах Рубрук сообщает, что "на море от Керсоны (Херсон) до устья Танаида (Дон) находятся высокие мысы, а между Керсоной и Солдайей (Судак) существует сорок зaмков, почти каждый из них имел особый язык; среди них было много готов, язык которых немецкий".

С другой стороны, происходило постепенное слияние готов и алан, что нашло отражение в появлении термина "готаланы". Достаточно точную характеристику сложившейся этнической ситуации дал венецианский купец Иософат Барбара в XV в.: "…За Каффой, по изгибу берега, на Великом море, находится Готия, за ней - Алания, которая тянется по острову… Готы говорят по-немецки. Я знаю это потому, что со мной был мой слуга немец; они с ним говорили и вполне понимали друг друга подобно тому, как поняли бы один другого фурланец и флорентинец. Я думаю, что благодаря соседству готов с аланами, произошло название готаланы. Первыми в этом месте были аланы, затем пришли готы; они завоевали эти страны и смешали свое имя с именем аланов. Таким образом, ввиду смешения одного племени с другим они называют себя готаланами. И те, и другие следуют обрядам греческой церкви".

Любопытные сведения о готах середины XVI в. оставил посол германского императора в Османской империи Бузбек, встретивший в Константинополе двух выходцев из Крыма: гота и грека, знавшего готский язык. Он записал несколько десятков готских слов и несколько фраз. У современных ученых готский характер этих слов не вызывает сомнений.
Таким образом, в Крыму дольше всего сохранялись осколки некогда могущественного племени.

В. В. Масякин
http://crimeagold.com.ua/peoples/gots.htm

Появление в южнорусских степях гуннов, которых современники называли "гроза трех империй", открыло новую эпоху в истории Европы - эпоху Великого переселения народов. Так называется крупнейшее миграционное движение германских, иранских, тюркских, а позднее и славянских племен, которое с конца IV по VII вв. н.э. сотрясало всю Европу и привело к кардинальному изменению ее этнополитической карты. Ключевую роль в этих миграциях сыграли воинственные азиатские кочевники - гунны. Вторгшись в Северное Причерноморье, они всколыхнули весь варварский мир, спровоцировав перемещения огромных масс разноязычного населения в западном направлении - к границам Римской империи. Раздираемая внутренними противоречиями, разделенная в 395 г. на две части, некогда самая могущественная держава Средиземноморья оказалась не в силах противостоять бесчисленным варварам. В конечном счете, их натиск привел к падению в 476 г. Западной Римской империи и краху античной системы рабовладения, на смену которой пришли феодальные отношения эпохи средневековья.

Считается, что гунны - это потомки кочевого народа хунну, обитавшего в Центральной Азии у границ Китая, с которым они вели беспрестанные войны. В I в. н.э. в одной из таких войн хунну потерпели поражение. Часть из них признала власть китайского императора, а остальные решили покинуть обжитые места и двинулись на запад. По пути следования хунну смешивались и увлекали за собой многие угорские, тюркские, иранские племена Сибири, Урала, Средней Азии и Поволжья. В результате контактов с этими народами первоначальная культура выходцев из глубин Азии сильно изменилась, а сами хунну превратились в гуннов. Под этим именем они и стали известны античным авторам.

Первым о гуннах упомянул греческий поэт II в. н.э. Дионисий Периегет. В своем стихотворном описании мира Дионисий сообщает о неких уннах, обитавших к западу от Каспийского моря. Эти смутные представления о гуннах спустя два с лишним столетия сменились реальным знакомством с ними. Опустошительным рейдом полчища гуннов прошли Северное Причерноморье, оказались на Балканах и в Галлии, едва не уничтожив Римскую империю. Их стремительная экспансия потрясла даже видавших виды жителей Рима, которые уже долгие годы жили среди войн, социальных потрясений и варварских набегов.

Военные успехи гуннской конницы во многом связываются с использованием луков и седел новых типов. Особенностью гуннского лука являлись его большие размеры (1,2-1,6 м) и асимметричная форма. Он был составным, т.е. изготовлялся из нескольких кусков дерева и имел костяные обкладки, придававшие ему дополнительную жесткость. Стрела, выпущенная из лука такой конструкции, летела быстрее и дальше, а использование более крупных наконечников стрел позволяло пробивать самые прочные защитные доспехи. Еще одним изобретением гуннов явилось жесткое седло. В отличие от мягкого кожаного седла "сарматского" типа, напоминавшего подушку, гуннское седло имело жесткую деревянную основу, скрепленную металлическими пластинами. В таком седле, лучше державшем всадника на лошади, было значительно удобнее сражаться в бою.

Неудивительно, что в глазах римлян, даже родившихся после гуннского нашествия, этот народ казался воплощением самых темных сил. Историк VI в. Иордан так писал о возникновении "самого страшного из всех своей дикостью" племени: "Когда король готов Филимер... вступил в скифские земли, он обнаружил среди своего племени несколько женщин-колдуний... Сочтя их подозрительными, он прогнал их... и принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродивших по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то ... [они] смешались с ними и произвели то свирепейшее племя…, - малорослое, отвратительное, сухопарое, понятное как некий род людей только лишь в том смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи. Вот эти-то гунны, созданные от такого корня, и подступили к границам готов".

Под стать происхождению был и внешний облик гуннов. Яркий образ этих кочевников, а также описание их быта и нравов, содержатся в сочинении Аммиана Марцеллина - историка IV в., "солдата и грека", как он сам себя называл: "Племя гуннов... живет за Меотийским болотом... и превосходит всякую меру дикости. … они отличаются плотными и крепкими частями тела, толстыми затылками и вообще столь страшным и чудовищным видом, что можно их принять за двуногих зверей... При столь неприятном человеческом облике они так дики, что не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами и скоро нагревают парением. Они никогда не прикрываются никакими строениями и питают к ним отвращение... кочуя по горам и лесам... Они одеваются в одежды холщовые или сшитые из шкурок лесных мышей; у них нет различий между домашней и выходной одеждой; раз надетая туника грязного цвета снимается или меняется не прежде, чем от долговременного гниения расползается в лохмотья. Головы они прикрывают кривыми шапками, а волосатые ноги защищают козьими шкурами; обувь, не пригнанная ни на какую колодку, мешает выступать свободным шагом... Они не подчинены строгой власти царя, а довольствуются случайным предводительством знатнейших и сокрушают все, что попадается на пути. Их потому можно назвать самыми яростными воителями, что издали они сражаются метательными копьями, на конце которых вместо острия с удивительным искусством приделаны острые кости, а в рукопашную рубятся безрассудно мечами, а сами, уклоняясь от удара кинжалов, набрасывают на врагов крепко свитые арканы... Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужалости. Никто из них не может ответить на вопрос, где его родина... Подобно неразумным животным, они не имеют никакого понятия о чести и бесчестии; они уклончивы и темны в речах, …не связаны уважением к религии; они пылают неудержимою страстью к золоту…".

По описанию внешности гуннов, а также по данным антропологических исследований, гунны, в отличие от других народов, которые оказывались в Крыму в предшествующие эпохи, относились не к европеоидной, а к монголоидной расе. Язык гуннов, по мнению специалистов, принадлежал к тюркской группе алтайской языковой семьи.

В ходе своего движения на запад, в конце IV в. центрально-азиатские варвары обрушились на обитавших в степях Предкавказья, Подонья и Приазовья алан, которые стали первым европейским народом, пострадавшим от гуннской агрессии. Произведя страшные опустошения, частично истребив, а частично покорив алан, гунны ворвались во владения остроготской "державы Германариха" и разгромили ее. Престарелый конунг Германарих, по одной версии, покончил с собой, а по другой - умер от раны. Уцелевшие остроготы признали власть победителей, которые стали безраздельно господствовать на огромной территории от Дона до Карпат.

Разорив стойбища алан, гунны устремились на запад двумя путями. Основной их массив обогнул Азовское море с севера, а отдельные отряды через Боспор Киммерийский проникли в Крым. Если верить рассказу историка V в. Созомена, кочевники случайно обнаружили переправу через Керченский пролив: "…[Готы и гунны] не знали, что живут по соседству друг с другом, так как между ними лежало огромное озеро [Меотида]... Однажды... преследуемый оводом бык перешел через озеро и за ним последовал пастух; увидав противоположную землю, он сообщил о ней соплеменникам. Другие говорят, что перебежавшая лань показала охотившимся гуннам эту дорогу, слегка покрытую сверху водою". Несколько отличающаяся версия проникновения гуннов в Крым изложена современником Созомена - историком Зосимом: "...Киммерийский Боспор, занесенный илом из Танаиса [Дона], дал им [гуннам] возможность перейти сухим путем из Азии в Европу". На первый взгляд этот рассказ кажется лишь красивой легендой, но современники отмечали, что из-за наносов ила Керченский пролив время от времени действительно превращался в мелководье, давая возможность перейти его "сухим путем". Существует и еще одно объяснение: гунны переправились через Боспор Киммерийский по льду. В морозные зимы пролив замерзает настолько, что становится вполне проходимым.

Сметавшая все на своем пути, неукротимая гуннская конница, тем не менее, не нанесла сокрушительного удара Таврике. Судя по археологическим данным, Боспорское царство от вторжения гуннов сильно не пострадало и, похоже, они подчинили его, не вступая в сражение. Видимо, правители Боспора предпочли признать верховенство пришельцев, выплатив им дань. Удалось избежать столкновения с гуннами и Херсонесу, правда, не без помощи Рима, выделившего средства на ремонт городских оборонительных стен. Еще одной мерой безопасности стало расселение на подступах к городу готов и алан, которые за предоставленную землю и денежные выплаты должны были охранять последний форпост Империи в Северном Причерноморье. Варвары, выполнявшие подобные функции по договору, назывались "федератами". Единственными, кто испытал существенную дестабилизацию в связи с приходом гуннов, оказались жившие в предгорьях сарматы, аланы и германцы, которым пришлось переселиться в труднодоступные районы Главной гряды Крымских гор. В результате, бoльшая часть полуострова превратилась в кочевья гуннского племени, названного Иорданом альциагирами.

Связываемые с гуннами погребения, которых всего известно около десятка, равномерно распределены в степной части Крыма. Как и все кочевники, гунны не оставляли больших родовых кладбищ. Их одиночные захоронения совершены либо в насыпях курганов, либо в склепах предшествующих эпох. Возможно, впрочем, что это могилы не собственно гуннов, а входивших в состав их войска других народов. По этой причине археологи обобщенно говорят о них как о "погребениях гуннского времени". Несмотря на дикость и жестокость нравов покорителей Европы, гуннская эпоха демонстрирует яркую и самобытную материальную культуру с оригинальными, изящно выполненными предметами в красно-желтой цветовой гамме. За таким ювелирным направлением, когда поверхность золотых изделий разделялась на ячейки, в которые помещались вставки из альмандинов, сердоликов или стекла, закрепилось название "гуннский полихромный стиль". В этом стиле оформляли серьги, диадемы, пряжки, фибулы, рукояти и ножны мечей, детали конской упряжи. Помимо высокохудожественных образцов "полихромного стиля", характерными признаками гуннской культуры являются также бронзовые котлы, которые, вероятно, являлись ритуальными сосудами, предназначенными для варки мяса жертвенных животных.

В начале V в. гунны, пребывавшие до этого в относительном мире с Римской империей, достигли Дуная и перешли ее границу. В это время ими предводительствовал мудрый политик и талантливый полководец Аттила, получивший прозвище "бич божий". На пути к достижению единоличной власти Аттила не останавливался перед физическим устранением своих противников, даже родственников, поэтому одно только имя его наводило на всех ужас. По словам Иордана, "... этот человек родился в мир для потрясения народов и для внушения страха всем странам". Правление Аттилы стало триумфом гуннов в Европе, временем их наивысшего могущества. Расширяя свои территории, Аттила грабил богатые города, уничтожая их жителей, а в 434 г. даже осадил Константинополь. После кровопролитного сражения римлянам пришлось выполнить унизительный ультиматум Аттилы и выплатить 1800 кг золота. Жажда золота довела азиатов до Галлии (Франция), где и решилась судьба Европы.

Ранним утром 21 июня 451 г. в 150 километрах восточнее Парижа на Каталаунских полях в беспощадном поединке сошлись воинство Аттилы и римская армия под командованием полководца Аэция. И хотя решающей победы в сражении, которое вошло в историю как "битва народов", не одержала ни одна из сторон, военная мощь гуннов была подорвана. Через год Аттила вновь собрал войско, вторгся в Галлию, но так и не смог ее завоевать. После его смерти, эфемерная держава, существовавшая лишь благодаря силе оружия и авторитету вождя, распалась. Разрозненные гуннские орды направились в северопричерноморские степи, а одно из племен - утигуры, оказалось в Крыму.

Здесь гунны-утигуры столкнулись с готами-трапезитами - охранявшими западные рубежи Боспора германцами. Выполняя свои обязательства, они пытались организовать оборону против надвигавшихся кочевников. Однако, не чувствуя силы сопротивляться врагам, часть готов вступила с гуннами в соглашение и, переправившись вместе на азиатский берег Киммерийского пролива, они обосновались в районе нынешнего Новороссийска. Другая часть готов осталась в Крыму, продолжая жить в горных местностях Юго-Западного Крыма. Степные пространства полуострова занимали вернувшиеся гунны.
В правление византийского императора Юстиниана I (527-565 гг.) эпоха Великих миграций, в целом, завершилась. "Старый Рим" пал, настал звездный час "нового Рима" - венценосного Константинополя. Сюда стекались товары со всего мира, и двор византийских императоров манил своей роскошью многих иностранцев. Византия всегда стремилась укреплять свои позиции в варварском мире, для чего в ход шли не только интриги и подкуп, но и пропаганда византийского образа жизни. В итоге византийцам удалось превратить вчерашних врагов в друзей империи, победив их не столько оружием, сколько своей высокоразвитой культурой. Немалая заслуга в этом принадлежала и проповедникам христианской веры.
Мы не знаем, кто познакомил с основами христианства гуннского вождя Грода (или Горда), кочевья которого располагались на Керченском полуострове. Известно только, что этот правитель явился ко двору Юстиниана I с просьбой окрестить его. Воспреемником Грода стал сам император. Отправленный с богатыми дарами домой, Грод обязался соблюдать интересы византийцев. С ним на Боспор для охраны города был послан византийский военный отряд. Соплеменники встретили, однако, крещеного гунна весьма прохладно. Настороженность переросла в ненависть, после того как Грод потребовал уничтожить старые родовые святилища и языческих идолов. Против "вождя-отступника" был организован заговор, в котором участвовал его родной брат Мугел, и все решилось по-варварски просто: Гроду отрубили голову.
В отместку за связь Грода с боспорцами и византийцами, Мугел решил нанести удар по Боспору. Он захватил и разорил Таманский и Керченский полуострова, уничтожив византийский гарнизон вместе с командиром. Получив тревожные вести, Юстиниан I спешно направил в Таврику войска, а гунны, узнав об этом, обратились в бегство. В Боспоре наступил мир, и "ромеи владели им безбоязненно", - сообщается об этих событиях в "Хронографии" Феофана.
Дальнейшая судьба уцелевших в междоусобицах и столкновениях с Византией гуннов связана с тюркютами. Это новое объединение тюркских кочевых народов, появившееся в Северном Причерноморье в 70-е гг. VI в., в массе которых гунны бесследно растворились.

В. П. Власов.
http://crimeagold.com.ua/peoples/gunns.htm

Первые достоверные сведения о хазарах появляются в начале VI в. Вопрос об их происхождении до сих пор не получил однозначного ответа. Скорее всего, предки хазар проживали в Центральной Азии на границах с Китаем, где письменные источники зафиксировали их под именем "коса". Вероятнее всего, они представляли этнический конгломерат, в котором были представлены как угрские, (близкие мадьярам-венграм), иранские, так и доминирующие тюркские элементы. Пользуется популярностью версия о том, что хазары говорили на одном из прототюркских языков, современным наследником которого считают чувашский язык. К сожалению, до наших дней не дошло ни одного текста на их оригинальном языке. Основным занятием ранних хазар было кочевое скотоводство. Однако, по мере втягивания в контакты с земледельческим населением Северного Кавказа, Закавказья и низовьев Волги, часть хазар постепенно переходит к оседлости. До начала VII в. хазары вместе с тюркоязычными племенами болгар, населявшими Приазовье, входили в состав Западно-тюркского каганата. К середине VII в. это государство, бывшее наследником распавшейся великой империи номадов - Тюркского каганата, - в свою очередь дробится, давая начало новым этнополитическим образованиям; среди них особенно заметным становится хазарское. Именно оно стало первым в раннесредневековой истории Восточной Европы централизованным политическим объединением, сохранявшим эту роль до возвышения Киевской Руси (конец IX в.). В 60-х гг. VII в. хазары разгромили болгарскую конфедерацию, известную как Великая Болгария. Часть болгар часть болгар осталась на месте и стала подданными хазар.

Именно в это время хазары появляются на берегах Керченского пролива. Новейшие археологические раскопки открыли слой пожара, датированный нумизматическими находками концом VII в. С этого времени начинается постепенное продвижение хазар в западном направлении, отмеченное остатками поселений т.н. салтово-маяцкой культуры, отождествляемой археологами с полиэтничным населением Хазарского каганата.

Керченский и Таманский полуострова имели исключительно важное значение для контроля над проливом, связывавшим Черное и Азовское моря. Контроль над этой и другими торговыми артериями стал одним из главных источников обогащения верхушки хазарского общества. Правда, сами торговые операции находились в руках купцов-евреев, основавших в Хазарии, как и в ряде других стран, свои торговые фактории. Это обстоятельство впоследствии способствовало распространению здесь иудаизма и принятию его хазарской верхушкой в конце VIII в. - начале IX в. Хотя продолжали одновременно сосуществовать и архаичный культ верховного божества Тенгри-хана, и шаманизм.

К началу VIII в. власть хазар простиралась до среднего течения Днепра, где в зависимость от них попали восточнославянские племена До прорыва восточной границы каганата печенегами, ими контролировалась практически вся территория Северного Причерноморья. Не случайно византийский летописец Феофан констатировал: "Хазары, великий народ..., овладели всей землей до Понтийского (Черного) моря". Выход хазарских владений на черноморское побережье, прежде всего - на крымское, отразился в названии Черного моря, которое в трудах арабских авторов, например, весьма информированного географа Ибн Хордадбеха (IX в.), фигурирует как "Хазарское".

Экспансия хазар на территории, находившейся в поле интересов Византийской империи, не вызвала решительных ответных действий последней. Причиной была общая для двух государств смертельная угроза со стороны арабов. Они вынуждены были установить союзнические отношения для организации обороны своих владений в Закавказье. К сожалению, внутренняя жизнь на полуострове в хазарское время чрезвычайно скудно отражена в немногих дошедших до нас письменных источниках. Обычно в них фиксировались события, в которых участвовали лица значимые в масштабах Византийской империи. Византийский автор Феофан включил в свой труд, "Хронографию", рассказ о приключениях свергнутого с престола императора Юстиниана II, позволяющий представить характер византийско-хазарских отношений в начальной стадии постепенного распространения власти хазар на территорию Таврики.

Вновь хазары фигурируют в истории Таврики уже в конце VIII в., в связи с выступлением против них местного христианского населения, известного как восстание под предводительством Иоанна Готского. Это событие было лишь эпизодом в деятельности духовного лидера, личность которого были заметна в масштабах религиозной жизни Империи. Это была уже иная эпоха в истории Византии, получившая название иконоборческой. Этот период слабо освещен источниками как в целом для Византии, так и для Крыма в частности. Поэтому каждое свидетельство о событиях этого времени имеет огромную ценность.
О деяниях Иоанна Готского сообщает его жизнеописание, созданное в первой половине IX в., т.е. уже в условиях восстановленного иконопочитания. Иоанн обратил на себя внимание агиографов(от греч. агиос - святой, графо - описание) в связи с его деятельностью в поддержку культа икон, которая разворачивалась в таких крупных религиозных и политических центрах как Иерусалим, Константинополь, Мцхета. Крымский эпизод практически никак не связан прямо с этой деятельностью. Он попал в Житие, вероятно, потому, что это была родина преподобного. Неизвестный автор называет ее "землей тавроскифов", понятием архаичным, заимствованным у античных авторов, лишенным уже много столетий реального этнического смысла.

Особый интерес для нас представляет отрывок Жития повествующий о захвате хазарами главной крепости Готии - Дороса. Очевидно, поводом для этого стало изменение отношений между Византией и Хазарией. Смена политического курса Константинополем, смещение регентшей Ириной с престола наследника Льва Хазарина Константина VI, ослабление общей для двух государств арабской угрозы, сдерживавшей их конфронтацию в Таврике и на Кавказе, привели, в совокупности, к усилению хазарского давления на оставшиеся еще византийские владения на полуострове. Это была территория, прилегающая к Херсону, вероятно, в основном совпадающая со страной Дори. Военная акция хазар,вызвала возмущение "народа" - т.е. христианизированных готов и алан составлявших основу этнического массива в прибрежных и предгорных районах Таврики. О реакции официальных властей на произошедшие события, при этом, не сообщается. Накопленные к настоящему времени археологические материалы, отражающие хазарский период в истории Мангупского городища, в сопоставлении с достоверными письменными источниками, могут быть интерпретированы следующим образом. До конца VIII - первой половины IX в. крепость Дорос сохраняла свой ранневизантийский облик. Затем наступает перелом, отражением которого стали обширные ремонтные работы в крепости, появление винодельческих комплексов, смена доминирующих типов керамических форм. Вероятно, нормализация политических отношений между Византией и Хазарией во второй половине IX - начале Х в. и, в то же время, открытость и безопасность степных районов Северного Кавказа и Подонья для торговли стимулировали всплеск виноградарства и виноделия в глубинных районах Таврики, где эти занятия не имели распространения в античное время. Эта ситуация лучше всего может быть определена словами известного специалиста по истории хазар М.И. Артамонова: "В Х в. Хазария стала торговым городом с прилегающей провинцией, а не страной, имеющей столицу". И главным торговым партнером ее становится Таврика, из "Климатов" которой "являлись вся жизнь и изобилие Хазарин" (Константин Багрянородный).

В идеологической сфере сохраняет и даже укрепляет свои позиции христианство: по некоторым данным, в этот период расширяется большая базилика в центре Мангупского плато. Все эти данные могут быть истолкованы в пользу версии о кратковременном присутствии хазарского военного контингента в Доросе. За это время было проведено восстановление оборонительной системы, пострадавшей в связи с подавлением восстания местного христианского населения. В дальнейшем хазарское присутствие здесь ограничилось установлением системы административного контроля, который постепенно ослабевал, уступая место вновь усиливающемуся византийскому влиянию. Перемены в хозяйственной жизни поселения, скорее всего, связаны не с миграционными процессами, а с изменением экономической ситуации в Северном Причерноморье периода существования Хазарского каганата.

В пространной редакции письма хазарского царя Иосифа (около 960 г.) в списке местностей в юго-западной части полуострова присутствует топоним "Мангуп", Не все исследователи признают этот документ подлинным, однако, даже доверяя ему, следует признать, что власть правителя хазар в данное время уже не могла распространяться на Таврику. Скорее всего, письмо если и отражает реальное положение, то существовавшее, по крайней мере, несколькими десятилетиями ранее. Это наглядно иллюстрирует обширный политико-географический трактат "Об управлении империей", отразивший этнополитическую ситуацию в Северном Причерноморье на средину X в. . Особый интерес для нашей темы имеет упоминание о Климатах и отношении к ним хазар. Важно отметить, что в указанное время хазары уже совершают походы на Херсон и Климаты. Исходя из содержания т. н. "Киевского письма", хранящегося в Кембриджской университетской библиотеке, являющегося фрагментом переписки, которая велась еврейской общиной Киева в первой половине X в., есть основания считать, что начались они еще раньше, по крайней мере, в начале правления Романа Лакапина, т.е. в 20-е гг. X в. Во времена Константина Багрянородного силой, препятствующей этим действиям хазар, являлись аланы, контролировавшие западные районы Северного Кавказа и Предкавказья. В упомянутом трактате говорится, что правитель Алании может сильно вредить хазарам, "...подстерегая на путях, и нападая на идущих без охраны при переходах к Саркелу, к Климатам и к Херсону. ...хазары, страшась нападения аланов, находят небезопасным поход с войском на Херсон и Климаты и, не имея сил для войны одновременно против тех и других, будут принуждены хранить мир". В то же время, эта территория оказалась под угрозой нападения с севера, со стороны печенегов, против которой Византии приходилось применять в основном дипломатические меры противодействия. Ослабление хазарского присутствия в Таврике отмечается уже столетием раньше. Свидетельством этому может служить пассаж Константина Багрянородного, посвященный созданию крепости Саркел и учреждению фемы (военно-административного округа) Климатов. Автор вкладывает в уста приближенного императора Петроны, адресованную императору Феофилу (829-842 гг.) следующую многозначащую фразу с мотивацией необходимости административно-политических реформ в области Херсона: "Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упустить их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевонам и архонтам". Таким образом, если следовать логике и сути сообщений византийских письменных источников, получается, что хазарское присутствие в окрестностях Херсона, не обязательно физическое, но выражающееся в традиционной форме выплаты им дани с подчиненных территорий, должно быть ограничено временем подавления восстания под предводительством Иоанна Готского (приблизительно вторая половина 80-х гг. VIII в.) и учреждением фемы Климатов - Херсона, т.е. до 841 г. Двадцать лет спустя Константин Философ (Кирилл, один из создателей славянской азбуки), оказавшийся в Херсоне на пути следования с миссией к хазарам, отметил, что "этот город пограничен с Хазарскою землею". Соседство это ощущалось как враждебное, не позволявшее горожанам быть в безопасности за его стенами. Все это позволяет предполагать, что восстановление в полной мере византийской власти над климатами Готии произошло ближе к концу IX в.

Одним из интереснейших сюжетов религиозной жизни Таврики хазарского периода является обращение хазар в иудаизм. Следует отметить, что ранние хазары (до VIII в.) в основной массе были язычниками. Они поклонялись многочисленным богам, тенгри, среди которых постепенно усиливался авторитет наиболее почитаемого Тенгри-хана, бога света и неба. В этом была заинтересована, прежде всего, верхушка хазарского общества, видевшая необходимость усиления центральной власти в лице верховного вождя-кагана. Южные и западные соседи Хазарии, арабы и византийцы, стремились вовлечь ее в сферу своих религиозных систем с целью идеологического и политического воздействия. Поражение в войне с арабами в начале VIII в. вынудило хазарского кагана принять ислам. Правда, вскоре ситуация изменилась и произошел возврат к прежнему язычеству. Столкновение с интересами Византии в Крыму не способствовало популярности среди хазар христианства. Однако все более очевидной становилась необходимость принятия в государстве монотеистической религии, которая способствовала бы укреплению центральной власти. В то же время, этот шаг не должен был повлечь установления вассальных отношений с теми, от кого принималась вера.
В начале IX в., между 799 и 809 гг., хазарский каган провел религиозную реформу, сводившуюся к принятию верхушкой государства иудаизма, в одинаковой мере противостоящего как исламу, так и христианству. Однако, действительно заметным распространение этой религии в хазарском обществе, по мнению ряда современных авторов, становится после 861 г., т.е. после провала миссии Константина Философа, пытавшегося обратить хазар в христианство. Это окончательно поссорило Хазарию и Византию.
X в., как отмечалось выше, был временем все более заметного упадка хазарского государства, сокращавшегося территориально и все более страдавшего от натиска соседей. Смертельный удар каганату был нанесен в 60-е гг. киевским князем Святославом, захватившим и разорившим основные хазарские города на Дону и в Нижнем Поволжье.

Очевидно, после этих событий часть хазар еще оставалась в зависимой от Византии Юго-Восточной Таврики. Византийские хронисты упоминают о восстании 1015 г. под предводительством Георгия Цуло и ответной экспедиции византийского флота, вероятно, в Крым в 1016 г. Это историческое лицо известно нам также по находкам печатей. Большинство исследователей поддерживают его местное тюркское, возможно, праболгарское, происхождение. Относительно сущности восстания ряд авторов считает, что это был разгром остатков Хазарского каганата в Крыму. Однако, каганата к этому времени фактически уже не существовало. Скорее всего, речь может идти о представившейся возможности ликвидировать крепнущий и набирающий все большую самостоятельность реликт хазарского каганата в юго-восточной части полуострова, все менее зависимый от имперских чиновников.О подробностях военных действий источник умалчивает; известно лишь, что поход оказался удачным для императора Василия II (976-1025 гг.). Византийская власть на полуострове была восстановлена. Вполне возможно, что именно с этими событиями связано исчезновение археологических комплексов, отождествляемых с культурой населения Хазарского каганата. Видимо, часть местного населения вынуждена была в спешке бежать, часть осталась на полуострове, послужив одной из составляющих при формировании этнически сложного населения средневековой Таврики. Во всяком случае, со второй половины XIII в., когда на побережье появились генуэзские колонии, вплоть до захвата этих поселений в 1475 г. турками-османами, в генуэзских документах и описаниях путешественников Крымский полуостров фигурирует под названием Газария.

А. Г. Герцен
http://crimeagold.com.ua/peoples/hazars.htm